моего тела. И я, кажется, делаю то же самое.
Сердце бьётся как ненормальное и от каждого удара по груди разливается сумасшедшая боль.
— Как голова?
— Нормально. Но нужно будет наблюдаться.
— А врачи нравятся? Тебя всё устраивает?
— Да, очень компетентные. Илья тщательно за этим следит.
— Хорошо… Больничные я тебе отчисляю по правилам, так что не переживай насчет денег. Можешь отдыхать сколько потребуется.
— Спасибо, Мар…
Мы снова замолкаем.
И на этот раз боль от ударов в груди становится сильнее.
Я не знаю, что сказать. Я по-прежнему люблю его. И не знаю, как с этим справиться. Это очень больно — отпускать.
— Мар, если ты решил навестить меня из вежливости, то не нужно было… Я в порядке и…
— Никакой вежливости, Оль. Я здесь не за этим.
Я сглатываю.
— Тогда зачем?
— Я пришёл к тебе. Ради тебя.
Внутри всё обрывается. Я отрицательно качаю головой.
— Не стоило ради меня…
— Оль, пойдём прокатимся, — неожиданно предлагает Марат, перебив меня на полуслове.
— Что? Куда? Зачем?
— Хочу сделать ещё один подарок. Пожалуйста.
Я смотрю на мужчину и вижу в его глазах какую-то напряженность. Он сомневается в том, что я соглашусь? Наверное… А у меня есть сомнения?
Опускаю взгляд на свою одежду.
— Если ты не против, я так поеду? Руку напрягать лишний раз не хочется.
— Как угодно, Оль.
Пока мы спускаемся вниз на лифте, мне кажется, что время словно идёт позади нас. Будто каждая секунда ощущается наперёд. Чувство реальности ускользает и замещается эмоциями.
Мар здесь. Рядом. Он приехал. И, может быть, это последний раз, когда мы с ним видимся вот так близко. Я хочу прожить этот момент настолько глубоко, насколько это вообще возможно.
— У тебя новая машина? — спрашиваю мужчину, глядя на красный мерс.
Марат открывает пассажирскую дверь и помогает мне сесть в салон. Затем садится сам.
— Нет. Это у тебя новая машина, — говорит спокойно, будто ничего особенного не происходит, и он вот так каждый день надаривает подобные вещи людям.
— Моя машина? Что? — удивленно хлопаю глазами, переведя на Марата стеклянный взгляд.
Он кивает и заводит двигатель.
— Да. Мой подарок. На той развалюхе я тебе ездить больше не позволю. Да и тебе нужен стимул, чтобы поскорее поправиться.
— Мар… Я не знаю, что сказать… Спасибо большое, но не стоило… Это слишком дорогой подарок и я… — сглатываю, потому что говорить становится трудно. — Я не хочу, чтобы ты от меня откупался. Или если это из-за чувства вины… Я ни в чем тебя не обвиняю. Я сама виновата. Тебе не нужно ничего мне дарить…
— Помолчи, Оль. Это не откуп. И я не пытаюсь заглушить чувство вины. Не говори за меня то, чувствую и думаю я. Сам скажу.
Он выезжает со двора, плавно поворачивая руль. Я смотрю на часы на его запястье. Мой подарок. И снова сглатываю.
— Ты их носишь, — указываю на часы. Не знаю, зачем говорю об этом, ведь спросить я хочу совсем другое — что он чувствует и думает, вот, что я хочу знать, но боюсь. — Тебе не обязательно их носить. Я… знаю, что ты предпочитаешь более дорогие вещи.
— Это дорогая для меня вещь.
«Это дорогая для меня вещь…»
Разве сердце может биться еще больнее и еще быстрее.
— Куда мы едем? — спрашиваю осторожно, переведя взгляд на дорогу.
— Когда я был маленьким, занимался конным спортом. Упал с лошади и потом боялся заново садиться в седло. Отец заставил. Он привез меня на конную ферму к одному человеку и сказал, чтобы справиться со страхом, нужно посмотреть ему прямо в глаза, иначе потом так и будешь убегать. Я хочу показать тебе это место. Теперь сын того человека сделал на этой ферме закрытый автодром для людей, кто попал в аварию. Он помогает людям пересилить страх садиться за руль. Когда твоя рука заживет, ты сможешь посещать это место, пока не почувствуешь уверенность и не сможешь снова выезжать на дорогу.
— Думаешь, мне будет страшно садиться за руль? — я осторожно провожу пальцами по кожаной обивке двери.
Неужели это действительно теперь моя машина? Моя?
Почему я не чувствую радости? Может потому, что мне кажется, что Мар со мной таким образом прощается?
— Будет страшно, Оль, — кивает мужчина. — Но ты обязательно справишься.
К нужному месту мы приезжаем примерно через полчаса.
Автодром выглядит впечатляюще и оказывается гораздо больше, чем я ожидала. Сейчас в ночное время он весь усыпан огнями.
— Здесь очень красиво… — произношу задумчиво, когда Марат помогает мне выбраться из машины, и мы подходим чуть ближе к небольшому ограждению.
— Да. И ездить тут можно в любое время дня и ночи. Просто заранее договариваешься.
— Даже захотелось, чтобы рука поскорее зажила.
— Самое главное, чтобы всё срослось без осложнений. Машина и этот автодром никуда от тебя не денутся.
Я вздрагиваю, когда Мар встает ближе и плечом касается моего плеча.
— А ты? — выдыхаю хрипло, не глядя на мужчину. — Ты денешься? Зачем ты приехал, Мар? Пока я была в больнице, даже не звонил, а теперь вот приехал… Если это такой способ попрощаться, то не стоило. Не нужно причинять мне лишнюю боль…
— Я не попрощаться приехал, Оль.
— Тогда зачем? Скажи мне? — резко поворачиваюсь к нему. — Только прошу, не жалей меня и не делай одолжений. Я сильная, и я справлюсь. Я… не буду больше навязывать тебе свои чувства. И я не стану тебя держать. Я… отпускаю тебя, Мар. Это не уменьшает боль, но… я должна это сделать… Потому что… потому что говорят, когда любишь, нужно уметь отпускать… Потому что мне невыносима сама мысль, что ты со мной на самом деле не хочешь…
Он делает шаг вперед, обхватывает мое лицо ладонями и прижимается к губам.
Слезы горячим потоком текут по щекам. Меня снова целует самый любимый человек на свете.
— Тихо. Не плачь, — говорит он, чуть отстранившись и поглаживая мои щеки большими пальцами, утирая слезы.
— Не играй со мной, пожалуйста. Не мучай…
— Я бы не приехал, если бы хоть в чём-то сомневался. И я не играю с тобой, Оль.
Я всхлипываю, хватаясь одной рукой за его рубашку.
— Из-за меня произошло столько
