Когда танец закончился, все бешено захлопали. Лишь Марат затаился. Все его устраивало в этой девочке, кроме того, что у нее есть пара.
С парой удалось разобраться через неделю.
Пиф от выяснения отношений не отказался и проявил себя крепким орешком, тем более тоже был заметно выше низкорослого Марата. Правда, дрался вяловато, без куража.
Умывшись и остановив кровь из разбитого носа, Светлов получил внятное предложение. Даже два, с альтернативой, так сказать. Первое — получить в морду завтра, а также послезавтра, позапослезавтра и до тех пор, пока будет стоять мир. Второе — отстать от Дуньки и стать его, Марата, единственным другом. С Дуней он будет дружить сам. Ходить на танцы и вместе выступать Марат побежденному сопернику великодушно разрешил.
В ответ услышал неожиданное:
– Дурень ты, Марат.
Даже не «дурак», а вот так, мягко — «дурень». Потом снизошел и объяснил крепкорукому сопернику всю сомнительность его позиции. И он, Пиф, от Дуняши не уйдет, потому что ее любит, и Марат ничего не добьется. По крайней мере, до тех пор, пока Дуняша не полюбит Марата.
Вот такое произошло духовно-философское объяснение у двух продвинутых четвероклашек. Причем, похоже, юный Пиф во многом оказался прав.
Чем еще хорош первый класс в «Боинге» — твой телефон на связи всегда. Это особенно актуально, если лететь девять часов, а ты ждешь важных сообщений.
Звонок оказался из Гонконга.
Брокер, нанятый Маратом, нашел ему лодку, которую тот давно, со времени исчезновения группы Резо, и безуспешно искал. Лодку, довольно свежую, продавал француз, в Макао, что неподалеку от Гонконга, и просил очень приемлемые сто пятьдесят тысяч долларов. Дешевизна как раз не смущала: может, француз проигрался в казино, может, просто не хотел тащиться на родину через половину земного шара. Документы были в порядке. Если даже и имелись скрытые дефекты — Марату яхта нужна была отнюдь не для кругосветного путешествия.
Брокер сообщал, что посудина обладала всеми необходимыми свойствами, перечисленными Кураевым в райдере. И даже сверху имелось. Сорок пять тонн водоизмещения, осадка метр сорок, мастер-каюта с двуспальной кроватью, гостевая каюта с такой же. Всего шесть спальных мест, или пятнадцать сидячих. Очень важно — наличие флайбриджа, высокого ходового мостика. И в волнах хорошо, и в портах, и в мангровых зарослях. Дизели были не новые, более трех тысяч моточасов, но «камминсы» — моторы надежные, может, в мощности и потеряют немного, однако посреди моря не встанут.
Отдельно хорошо — оснащение кораблика. Два картплоттера (один резервный). Морская РЛС. «Впередсмотрящий» эхолот. Две независимые навигационные системы. Марат еще и бытовой навигатор прихватит, лишним не будет — яхтенная подготовка, аж с английских времен, у Кураева— младшего была солидной.
На борту имелся трехметровый тендер для доставки пассажиров туда, куда сложно причалить даже такому небольшому суденышку. И весьма актуально — кран на корме в шесть лошадиных сил, подтягивать лодку на слип или, скажем, спрятать между деревьев.
А самое главное — по описанию, при высокой крейсерской скорости в двадцать три узла, лодка могла делать до тридцати двух на максимуме. Даже если описание подвирает, как обычно, — очень хорошие показатели в свете задуманного предприятия.
Марат прикинул размещение людей. Ли Чен, его бессменный тренер кунг-фу, к сожалению, от мероприятия отказался. А он был бы очень нужен. Но на нет и суда нет. Единственное, что по возвращении Марат будет искать нового тренера.
Они с Иваном поселятся в мастер-каюте. Все равно спать по очереди: Марату не хотелось оставлять без присмотра новых бойцов, выделенных Вахтангом, а других срочных кадровых вариантов у него не было. Слава богу, с ним Озеров и один его бывший сослуживец, Иван говорит, весьма полезный и умелый специалист. Остальные где-нибудь разместятся, лодка достаточно большая.
С оружием тоже все решили. Люди Вахтанга доставят его на попутном транспорте, втемную. Перегрузка произойдет в открытом море, подальше от портовых видеокамер и секретных сотрудников. Моряки с транспорта, когда начнут перегружать эту пару-тройку ящиков, гарантированно деликатно отвернутся: им ли, профессиональным контрабандистам, не знать, как знания умножают печали?
Ну, вроде все продумано. Кроме самого главного.
Допустим, Пиф уже мертв. Мстить за него его могущественные друзья вряд ли будут. Марат и так не понимает, чем этот фельдшер их пленил. Может, ухаживает за больными? (Он был очень недалек от истины — разве что Александр Федорович Богданов надеялся на Светлова не только как на медика, но и как на своего представителя, оставляемого в мире живых.) Однако когда Марат продырявит своему смертельному обидчику череп, тот точно сразу станет никому не нужным.
Итак, с Пифом — решено.
Теперь — с Дуняшей. Допустим, она уже в мастер-каюте. Ванька изгнан — с почетом и очень большой премией. Ну, с первыми пятью минутами более-менее ясно, у Марата и сейчас скулы сводит от разлуки с колдуньей. И не только скулы. А что дальше? Утопить в море — как потом жить без нее? Везти в Москву и иметь под боком вечного и любимого врага?
У Марата стала голова раскалываться от вопросов, на которые невозможно найти ответы.
Впрочем, по крайней мере, с одним вопросом, о будущем Пифа, Марат разобрался. А остальное как-нибудь решится само собой.
18
Пиф лежал на теплом песочке и размышлял о том, что просто не знает, чего бы еще захотеть от жизни. Нет, у него реально все есть. А чего нет, того и не хочется. Как в раю.
Дуняша постепенно оттаивает, становится мягче и веселее, все больше напоминая Пифу саму себя в прежние, уже далекие, замечательные времена. Даже улыбка фирменная, витаминная, как говорила класснуха, все чаще появляется на ее губах.
Нет, они с тех пор, с каменного мешка на необитаемом острове, так и не целовались толком. Но Пиф точно знает про сладкие губы подруги.
Во-первых, у него сладко замирает сердце, когда он на них смотрит. А во-вторых, Дунька лежит рядом и активно поглощает местное ярко-желтое мороженое из пальмового сока, которое фантастически делает Имельда. Так что ее пухленькие, от природы соблазнительные, безо всякого силикона, губки сейчас действительно были сладкими.
Проживали Пиф и Дуняша, как оказалось, в столичном городе, название которого на географической карте было длиннее самого острова: Сан-Хуан-де-Нандао. Кроме столицы, имелись еще два городка, несколько деревушек и три военные базы со статусом поселений. Как ни странно, городки были даже покрупнее Сан-Хуан-де-Нандао, в одном работал почти настоящий кинотеатр. В общем, Нью-Йорк большой, а Вашингтон — столица.
Первые полтора месяца Дуня отходила от прежней жизни, не занималась ничем, да и, похоже, не нуждалась в каких-либо занятиях. Любила посидеть одна, а разговаривала в основном с Лией Александровной и неожиданно для Светлова — с Ольгой Николаевной. С последней они проводили на удивление много времени. Откуда у таких разных женщин общие темы для длинных бесед, Пиф не понимал, но, сам тепло относясь к Богдановой, был очень доволен, что та так же отнеслась к его любимой.
