не подумала, что такая легенда тебя обидит.
— Увеличишь порцию — прощу, — уже благосклоннее мурлыкнул дух.
— Да хоть все слопай, не жалко.
— И кальмара! И водяную блоху. И…
— От всего выделю долю, не бухти. Особенно если поможешь мне сохранить улов свежим и в таком виде довезти его до столицы.
— Вот ты какая, отрабатывать тебе надо! — Как ни странно, в голосе невидимки не было обиды, скорее там звучало одобрение.
— А ты думал, — вздохнула я. И обратилась к Патрику: — Ты выяснил, где здешние люди берут соль?
— Везут с гор, леди. Там соляная шахта, говорят, уже целый лабиринт под землей.
— Это хорошо… А из морской воды не выпаривают? — машинально поинтересовалась я.
Да, для засолки морепродуктов йодированная не годится. Пусть йод и быстро из нее испаряется — рисковать я не хочу. Но соль нужна и для других блюд. И она стоит довольно дорого, если ее добывают в шахте неизвестно какой глубины и везут через полконтинента. От гор до морского побережья приличный путь даже с учетом порталов. Которые, я уверена, тоже здорово отражаются на стоимости конечного продукта. Если я буду продавать в столицу еще и свою соль… этот пункт будущей рентабельности предприятия стоит продумать отдельно.
— Это как? — между тем недоуменно моргнул Патрик.
А я заметила, как натурально шевельнулось ухо разбиравшего рыбу мужика. Он споро сортировал ее по размеру и свежести, а сам подслушивал наш разговор. Да и пусть, мне не жалко. Если затеять на берегу солеварню, я же не сама буду там работать, местных найму.
— Хотя подождите, — вспомнил вдруг мой паж. — Я слышал, что у нас, на юге, соль собирают из озера. Когда оно частично пересыхает на лето, крестьяне собирают белый налет. Но море никогда не засыхает! Тем более на севере. Только замерзает.
— Знаю. — Я улыбнулась, хозяйским взглядом провожая особенно жирненькую сельдь на ее пути из большой корзины в маленькую корзинку. — Но если море не высыхает само, ему можно помочь.
— Это как? — теперь у меня на плече завозился еще один пушистый интересант. Он и спросил, хотя, кроме меня, никто его басок не слышал. Даже Ар, насколько я поняла. Если котик не обращался к нему напрямую, господин волк не реагировал на его реплики.
— Чуть позже расскажу и, может, даже покажу. Все-таки сейчас это не так важно. Начинаем с рыбы. Если мы начнем заниматься сразу десятком разных проектов, боюсь, ни одного не успеем. Тем более что лучшая морская соль готовится зимой. Летом в воде слишком много разных примесей и живности. А сейчас время весеннее.
— Разве это весна? — тоскливо вздохнул Патрик. — Снег лежит, мороз кусает. Того и гляди нос отвалится!
— Ничего, не отвалится, — успокоила я. — Все, товарищи, меньше слов, больше дела. Приступаем!
И мы приступили. В смысле отправились на кухню с рассортированной рыбой в корзинках. А там начали ее всячески готовить. И еще сильнее приступили два часа спустя, когда с отмели вернулись господин волк и Ко с мешком разной всякой добычи. Они ловили отлив на побережье и с большим интересом копались в выступившей из-под воды гальке. Меня Ар в воду не пустил, набурчав что-то о нежном женском здоровье и ледяной воде.
Гребешки, десяток мелких крабов, авоська морской капусты разных видов, небольшой мешочек крупных мидий, несколько штук морских ежей и парочка налимов, которых бравые вояки вытащили из-под камней.
Зачем-то волки набрали еще и морских звезд, улиток-катушек, раков-отшельников, морских губок и обломков кораллов.
Один оригинал и вовсе притащил мне чайку. Большую живую чайку, которая смотрела на нас с презрением и дико клевалась.
— А птица зачем? — спросила я.
— Ну, вы попросили притащить всю найденную живность. Мы притащили. — Через маску было не видно, но готова биться об заклад, что паршивец ухмыльнулся.
— Всю съедобную живность, — все же уточнила я.
— Так она съедобна! — сделал невинность на волчьей морде паразит. — Ну, так моряки говорят.
Птица оказалась с перебитым крылом, так что после тяжелого вздоха пришлось оставлять в доме этот орущий комок перьев. Отпустить — помрет же. Точнее, устроили ее не в самом хрустальном замке, а в бывшем курятнике через двор. Патрик сбегал, подключил там артефакт обогрева и освещения, налил крикуну (а это таки оказался здоровенный и злющий самец) свежей водички, расщедрился на пару мелких селедок и с чистой совестью запер птицу до вечера.
Вечером должен был вернуться из рыбацкой деревушки господин лекарь. Он отправился туда с самого утра, поскольку правильно рассудил, что в последний раз медицинскую помощь ее обитателям оказывал он же в свой прошлый приезд. А больше таких героев не нашлось.
Мы надеялись, что он сложит правильно птичье крыло, оно срастется и орущий кошмар с острым, словно лезвие, клювом уберется от нас куда подальше по собственной воле.
А пока нужно было приготовить улов. Местные повара, как я поняла, занялись жаркой и запеканием. Но и я не стояла в стороне. Кулинарные эксперименты решила начать с самого простого блюда, для которого нужно всего три ингредиента. Соль, сахар и красная рыба. Эх, как же давно я не ела бутерброда со свеженькой малосолкой!
Глава 49
— Леди… — Патрик аж зажмурился от блаженства. Еще бы. Бутерброд с красной малосольной рыбкой, козьим творожным сыром из деревни и листиком оранжерейного салата. На поджаренном до легкого хруста, тонко нарезанном ломтике здешнего серого хлеба. Я сама чуть язык не проглотила, когда только попробовала этот шедевр. Все-таки свежие и натуральные продукты сильно отличаются от покупного и напичканного консервантами… чего-то. Благо моя работа позволяла мне урвать самую свежую продукцию, сразу с корабля.
Но техногенный мир есть техногенный мир. Не зря те же японцы частенько отказывались брать у меня крупную рыбу (например, крупного палтуса или скумбрию): чем дольше рыбка живет и растет, тем больше в ней накапливается всякой гадости наподобие тяжелых металлов и ртути. Здешние морепродукты после наших — шедевр вкуса, свежести и свободы от химических отходов.
— Хм, в этом сочетании рыба действительно заиграла новыми красками. А вот это — ракушки? — живо заинтересовался господин лекарь, который уже привычно завтракал
