высокородный дворянин! Вот тебе! Вот тебе! — Дубинка Полишинеля стучит по деревянной голове дворянчика.
— Так его, Полишинель! На фонарь аристократа! — кричат зрители.
Полишинель ловко поддел дворянчика на свою дубинку и, громко хохоча, швыряет его в публику. Зрители ловят дворянчика на лету.
— Смотри, Жак, как есть живой дворянчик!
— И парик у него и шпага! И рожа дурацкая! — доносятся к нам возгласы.
— Тсс … — шепчет Полишинель. — Тише! Сюда идет сама королева, послушаем, что она скажет! — Он садится в сторонке, на краю ширм.
Из беседки выходит Мария-Антуанетта в огромном белом парике и толстая графиня Полиньяк. Они важно покачиваются в широких атласных юбках, надетых на трепещущие руки Розали. Графиня Полиньяк протягивает королеве блестящие бусы.
— Ваше величество, взгляните, какие брильянты! Они достойны украшать шею французской королевы!
— Ах! — восклицает королева, всплеснув руками. — Ах, какая прелесть! Пускай король купит мне эти брильянты!
— Два миллиона, они стоят всего лишь два миллиона, дешевле пареной репы, — лепечет графиня, помахивая бусами.
В зале слышится смех.
Королева зовет короля.
— Король! Король, иди сюда! Куда ты запропастился?
Пиф-паф! хлопает выстрел.
Король с ружьем за плечами появляется над ширмами. Он недоволен, что ему помешали охотиться. Он не желает покупать брильянты для королевы.
— Моя милая, — говорит он, выпятив животик, — вчера утром вы взяли у меня пятьсот тысяч франков на новое платье, вчера вечером я дал вам триста тысяч на новые башмаки. Еще сегодня вы выпросили у меня пять франков для голодающих ребят Парижа. У меня больше нет денег!
— Ого! — кричат зрители. — Пятьсот тысяч на платье и пять франков для голодающих ребят! Ах вы подлецы!
— Молчите, друзья, — говорит Полишинель в публику. — Посмотрим, что будет дальше.
Дальше — королева плачет, визжит и падает в обморок на руки графини.
— Вы изверг, вы чудовище! Вы уморили вашу прелестную жену! — говорит графиня королю.
— Voilà, — говорит Полишинель, — если бы это была моя жена, я бы ее вздул!
Но король плачет и раскаивается. Он обещает купить брильянты.
Королева приходит в себя и гордо удаляется с графиней.
— Министр, министр! Иди сюда! — зовет король.
Прибегает толсторожий министр с лентой через плечо.
— Что угодно вашему величеству?
— Достань два миллиона, чтобы я мог купить королеве брильянты! — кричит король.
— Ваше величество, у нас в казне нет ни гроша! — вопит министр.
— Какой же ты, к чорту, министр? — сердится король. — Достань мне деньги, как знаешь. А я пойду поохотиться.
Пиф-паф! — хлопает выстрел.
Пузатый министр в отчаянии мечется над ширмами. Он чешет затылок, выставляет вперед толстый подбородок и, пригорюнившись, подпирает рукой красную щеку. Откуда достать два миллиона?
— Тру-ля-ля, тру-ля-ля, небо — вам, а мне — земля! — слышится веселая песенка, и появляется кардинал в красном атласе, с бутылочкой в руке.
— О чем ты горюешь, министр? — спрашивает кардинал. — Ведь у нас есть наш добрый французский народ! Пожми да потряси его хорошенько — не два, а четыре миллиона вытрясешь. Налог на хлеб, налог на воду, налог на воздух, которым дышит народ… Посчитай, сколько новых налогов можно ввести! А мы будем есть и пить, во дворце роскошно жить…
— Твоя правда, — отвечает министр. — Я придумаю новые налоги и соберу два миллиона с французских мужиков.
И оба друга, обнявшись, пляшут и поют:
Пускай народ солому жрет,
Пускай народ гроши дает!
— Вот мерзавцы! — говорит Полишинель. — А не пора ли мне расправиться с ними? — И, подняв дубинку, он бросается на танцоров.
— Ай! Ай! — кричат они. — Кто это?
— Это ваш добрый народ, — отвечает Полишинель и колотит министра. — Вот тебе за налоги! А тебе за небесное царство!
Дубинка щелкает кардинала по голове.
— Отколоти их как следует, Полишинель! — кричат зрители.
Полишинель не дает спуску негодяям. Вот уже король, королева и графиня Полиньяк вмешались в схватку. Пестрой вереницей мечутся они над ширмами и ловят Полишинеля. Куда там! Гикая и вереща, он раздает полновесные удары направо и налево.
— Вот тебе за голодающих ребят Парижа! — Он щелкает королеву по лбу. — А тебе — за твою охоту! — Он колотит короля. — А тебе — за брильянты! — Он бьет графиню Полиньяк.
Враги сражены. Жалкие куклы лежат на краю ширм, свесив вниз свои деревянные головы, а над ними ликующий Полишинель, простирая ручки к зрителям, говорит торжественным голосом мэтра:
Пора! Дворяне и попы,
Глупец-король, министр без чести
Узнают бешенство толпы
И торжество народной мести!
От грома рукоплесканий гудят старые стены замка. Мне вспоминается гул горной лавины. Сквозь этот грохот я слышу молодые, взволнованные голоса, бряцанье оружия и чей-то задорный выкрик, подхваченный десятками глоток:
— Да здравствует Полишинель, друг народа!
Я узнаю голос, который первый крикнул: «Да здравствует Полишинель!» — это голос коренастого Жака.
Ах, Полишинель! Что жалкая слава Тартальи, Фауста и синеглазой Геновевы перед твоим сегодняшним триумфом! Ты завоевал суровые сердца бойцов за свободу. Ты обрел свое настоящее, славное имя — Полишинель, друг народа.
Сам огромный Шарль Оду пожал твою маленькую деревянную ручку в трепетном мерцании свечей, под звон оружия и крики:
— Долой тиранов! Да здравствует свобода!
В Париж!
Копыта Брута мерно постукивали по сухой глинистой дороге. Когда колесо одноколки выбивалось из глубокой колеи и одноколка кренилась набок, Паскуале придерживал рукой клетку с мышами. Мыши попискивали.
Мы шли среди закругленных холмов, поросших лесом. Кудрявые ветки дубов покачивались над нами. Среди зелени кое-где белели домики деревень. Церкви поднимали над ними острые черепичные кровли. Вдали голубой лентой извивалась река.
Мы шли молча.
Шарль Оду настоял на том, чтобы мы ушли из замка на другой день после представления. Напрасно наш мэтр доказывал капитану, что такой меткий стрелок, каким был Пти-Миньяр в битвах при Иорктоуне, может пригодиться во время ночной атаки на отряд де-Грамона. Напрасно Розали уверяла, что она умеет ухаживать за ранеными. Напрасно мы с Паскуале глядели на капитана умоляющими глазами, надеясь, что он позволит
