словно бы весь этот кошмар останется в пределах дворца.
– Моргана.
Обернувшись, Ришар смотрит на Винсента, а следом переводит взгляд туда, куда он указывает. Сердце пропускает удар, когда она видит блеклое золотистое свечение защитного барьера вокруг западной башни. Еще держится.
А это значит, что в башне до сих пор есть те, кто может поддерживать работу артефакта
Огромным усилием Винсент заставляет себя отвернуться. От того, что он будет смотреть на башню, ничего не изменится. Они пришли сюда только для того, чтобы забрать взбалмошную девчонку и вернуть ее в Клатаго. Конечно, можно было бы привести сюда хоть всех боеспособных чародеев, только это ни к чему не привело бы. Неизвестно, на что способен их враг. Если сенешаль Мвет является сосудом демиурга, то остается только гадать, каков лимит его возможностей. Человеческое тело не способно вместить в себя подобное могущество, и все же… Даже малой толики должно хватить для того, чтобы сокрушить их.
Маркус уже продемонстрировал это три дня назад. Малый отряд талантливых и обученных чародеев не смог противостоять ему даже в течение получаса, что тогда говорить об учениках? Или же ему стоит отправить на смерть каждого опытного мага? Нет. Сейчас нет времени на то, чтобы поддаваться эмоциям.
Так некстати он вспоминает день похорон отца. Непомерные амбиции и упрямая вера в то, что не только боги могут создавать артефакты, привели к взрыву в одной из мастерских академии, унесшему жизни десяти чародеев, в том числе и самого Гилберта. Великий Чародей верил, что это знание спасет их от дальнейших распрей. Тогда только закончилась война, Винсенту было шесть. Он стоял подле матери перед закрытым гробом – им просто нечего было хоронить – и она не проронила ни слезы до тех самых пор, пока не осталась одна.
Ей пришлось нести ответственность за то, что сделал ее муж. Винсент не позволит кому-то другому отвечать за его ошибки.
– Мы должны поспешить. О нашем приходе наверняка уже известно.
Голос Морганы вырывает его из трясины воспоминаний. Смахнув с себя тревожное наваждение, чародей следует за воительницей. Земля в некоторых местах пузырится от скверны, и ступать приходится осторожно, чтобы не наступить в нее. Одно, даже малейшее, касание – это конец. Они оба видели, к чему это приводит.
От стены корней, созданной леди Эстель, остались лишь обрубленные ветви. Самое могущественное колдовство, которое она могла позволить себе, оказалось бессильно перед разрушительной силой чужой ярости. Моргана замечает ее туфли, небрежно брошенные на земле, и невольно содрогается.
Вокруг подозрительно тихо. Нет ни стражи, ни хотя бы одной живой души. Замок кажется пустым, погруженным в посмертное молчание. Такого не может быть. Ришар еще никогда не была в настоящем бою, но прекрасно понимает: так тихо может быть только тогда, когда за тобой пристально наблюдают.
И ни единого следа Авроры. Словно ее здесь и вовсе нет.
На каменной арке, ведущей в другую часть сада, покачиваются на веревках трое повешенных. Обнаженные, с вырезанными на телах ритуальными символами, они выглядят так, словно находятся в таком положении несколько недель, а не дней. Вздутые животы, распухшие лица с почерневшей кожей. От них исходит просто невыносимая вонь, привлекающая воронов; копошащиеся на телах черные тени оказываются пирующими птицами. Влажные чавкающие звуки, с которыми острые клювы отрывают куски плоти, стремительно заглатывая их, холодят кровь.
Если бы ее не вырвало еще у портала, это непременно произошло бы сейчас.
Опираясь о трость, Винсент останавливается перед ними, прикрывая нос и рот рукавом. Стараясь не вдыхать глубоко, Моргана нехотя останавливается рядом, отведя взгляд. Тела так сильно изуродованы, что сложно сказать, кем когда-то были эти люди. По правде говоря, она и не хотела бы знать.
– Они не могли сгнить так быстро, – гнусаво произносит Винсент. – И эти знаки… я никогда не видел ничего подобного. Выглядит как ритуальное убийство.
– Сейчас так важно, как это выглядит?
– Мы должны понимать, с чем столкнулись. Враг застал нас врасплох, и до сих пор единственное, на что мы оказываемся способны, это предположения. Если таково влияние скверны… Вопрос времени, как быстро оно распространится от столицы по всей стране.
Моргана невольно вспоминает жителей Реции. Очаровательная деревушка, в которой они останавливались во время путешествия, расположена совсем рядом с Асреласом, буквально под его стенами. Ришар думает о людях, которые приветствовали их, предлагая напиться после долгой дороги. О девушке, поделившейся с ней сокровенным желанием увидеть празднество во дворце. Это она точно не хотела бы увидеть.
Что же до жителей столицы, их крики до сих пор доносятся до Морганы. Думать страшно, с какими ужасами они вынуждены столкнуться сейчас. На что сейчас похож некогда прекрасный город? Его улицы, фонтан с изображением богов и торговая площадь – все это гниет заживо, погружаясь в хаос и ужас.
И тогда Моргана думает о доме. О Хоукастере. Как быстро весь этот кошмар подберется к стенам столь дорогого ее сердцу места? Ришар крепче стискивает рукоять меча, огромным усилием воли заставляя себя не думать о том, какая судьба ждет их всех.
Все будет именно так, если они не найдут Аврору прямо сейчас.
– Прошу тебя, – сдавленно выдыхает она, – идем.
Винсент отводит взгляд от изуродованных тел и смотрит на нее через плечо. Хмурится, но ничего не произносит. Она права, им нужно продолжить путь. Промедление может дорого им стоить. Глухо стуча тростью по выложенной некогда белым камнем дорожке, чародей продолжает их путь так, словно бы вовсе не беспокоится о том, что их могут заметить.
Пожалуй, таиться бессмысленно. Они не в той ситуации, когда можно надеяться, что об их приходе все еще никому не известно.
Чем ближе они приближаются к замку, тем сильнее становятся заметны последствия применения черной магии. Практически не остается нетронутых клочков земли, а воздух становится все более тяжелым. Моргане приходится прикладывать усилия для того, чтобы дышать носом: не хочется ощущать этот отвратительный вкус на языке. Статуя королевы Иолэйн, мимо которой они проходят, вместо роз увита оскверненным терновником, но белый мрамор, из которого она выполнена, кажется нетронутым. Она смотрит на них пустыми глазницами, и на груди королевы Ришар замечает цветок – единственную уцелевшую белую розу, не тронутую скверной.
Это похоже на божественный знак. Символ того, что еще не все потеряно. Этот крошечный, еще даже не распустившийся бутон заставляет Моргану остановиться, застыть напротив королевы. Она никогда не верила в божественное провидение, даже зная, что одиннадцать из двенадцати богов все еще живут среди них. Но подобные знаки крайне сложно
