– Вы что, с ума сошли? – Эмма вскочила с кровати и, подбежав к окну, попыталась определить расстояние до земли.
– Вам не удастся выпрыгнуть отсюда и остаться невредимой, – холодно заметил Алекс. – Теперь вы моя пленница, и вам придется меня слушать. А мне, поверьте, есть что вам сказать.
– Отлично! – неожиданно обрадовалась Эмма. – Мне тоже есть что вам сказать.
Некоторое время Алекс внимательно вглядывался в ее лицо. Эмма никоим образом не выглядела раскаивающейся, и это распаляло его все больше.
– Вы не станете возражать, если я разденусь? – неожиданно спросила Эмма тоном, полным сарказма. – Похоже, что я у вас погощу некоторое время.
– Как вам будет угодно.
Эмма расстегнула плащ, сбросила его движением плеч и положила на стул.
– Что это на вас надето, – изумился Алекс.
Эмма пожата плечами:
– Не могла же я красться тайком по улицам в вечернем платье!
Глаза Алекса блуждали по ее стройной фигурке, отмечая взглядом каждый ее изгиб, нескромно подчеркиваемый одеждой. Его мускулы напряглись, а гнев, подстегиваемый мятежным откликом тела, вспыхнул с новой силой.
– Вы дали новую пищу моему раздражению и новый повод накричать на вас, – буркнул он. – Не могу поверить, что Блайдон позволил вам выйти из дома в подобном костюме.
– Правда? В кабинете Вудсайда вы не говорили ничего подобного, а ведь там на мне тоже не было плаща, – напомнила она.
– Там было темно, как вы помните, – недовольно хмыкнул Алекс.
– Ну хорошо. Давайте начнем лекцию, а то у меня был трудный день.
Алекс не сомневался, что Эмма намеренно провоцирует его, и был готов великодушно предоставить ей это право. А все потому, что он сам недостойно вел себя накануне. Тем не менее, ее полное пренебрежение к собственному благополучию его откровенно возмущало.
– Вы хоть имеете представление о том, какой опасности подвергли себя? – спросил он наконец, стараясь говорить спокойно.
– У нас был прекрасный план, – возразила Эмма, – и, как видите, он сработал.
– Неужели? Тогда расскажите мне о вашем плане. Что бы вы делали, если бы Вудсайд вернулся домой и застал вас в своем кабинете?
– Это невозможно. Белл обещала, что не позволит ему уйти с вечера в доме леди Моттрам.
– А если бы ей это не удалось? Вряд ли ваша кузина достаточно сильна, чтобы удержать крепкого мужчину.
– Да? А вам известно, что Вудсайд уже с год облизывается, глядя на нее? Он бы ни за что не уехал с вечера, пока она с ним флиртует.
– Но он мог заболеть и тогда покинул бы вечер раньше.
– Это, ваша светлость, называется просчитанным риском, которому мы подвергаемся каждый день.
– Черт возьми, Эмма! – Алекс взъерошил волосы. – Если бы Вудсайд поймал вас, он мог бы упечь вас в тюрьму или сделать что-нибудь еще похуже!
– А везение на что? Нед оказался в затруднительном положении и нуждался в помощи, а я не бросаю в беде людей, которых люблю, – возразила Эмма резко.
Неожиданно Алекс взял ее за плечи и так сжал в объятиях, будто от этого зависела их жизнь.
– Вы хоть понимаете, как я волновался за вас? Понимаете?
Эмма крепко зажмурила глаза, пытаясь сдержать слезы, катившиеся из них почти целый день. Ей следовало успокоиться, иначе…
К счастью, вскоре Алекс перестал трясти ее, хотя все еще не выпускал из объятий. Теперь близость его тела приносила ей отраду и странное успокоение. Эмма испытывала желание броситься ему на грудь и остаться в кольце его сильных рук навсегда.
Тем не менее, другая часть ее существа все еще противилась этому: недоверие Алекса ранило ее в самое сердце.
– Я понятия не имела о том, что вам есть до меня дело, ваша светлость, – ответила она спокойно.
– Ну так знайте, что я чертовски беспокоился за вас, особенно когда узнал, что вы ввязались в столь нелепое дело и я не могу вас остановить.
– А как вы узнали? – спросила Эмма, высвобождаясь и садясь на край кровати.
– Данфорд подслушал ваш разговор с Белл, – честно признался Алекс, – насчет того, как важно, чтобы она встретилась вечером с Вудсайдом в доме леди Моттрам. Принимая во внимание характер Вудсайда, мы с Уильямом сразу забеспокоились.
– А у меня создаюсь впечатление, что вы были бы не прочь отдать меня на съедение волкам.
– Вчера – да, но тогда я совершил ошибку. – Глаза Алекса неожиданно переместились на стену и стали внимательно изучать ее. – Прошу вас принять мои извинения.
Глаза Эммы широко раскрылись – ее потрясла способность Алекса признавать свои промахи. Сейчас он стоял, опираясь о письменный стол, и каждая линия его тела выражала боль. Вероятно, он стыдился своего вчерашнего поведения и страдал от чувства вины.
Сердце Эммы рванулось к нему. Она не смогла бы заставить себя чувствовать иначе, даже если бы захотела, и… И она очень сильно его любила.
Но никакие нежные чувства не могли бы пересилить испытанную ею боль.
– Я принимаю ваши извинения, – сказала она со спокойным достоинством.
Алекс резко повернулся к ней, и Эмма прочла в его глазах надежду и сомнения.
– Но это не значит, что могу забыть, – добавила она печально. – Нам уже не вернуться к прежнему.
– Послушайте, если вам были нужны деньги для кузена, вы могли просто попросить их у меня.
– То есть пойти к вам и попросить одолжить десять тысяч фунтов?
– Именно. Неужели вы сомневаетесь в том, что я дал бы вам их?
– Уверена, что дали бы, но я бы чувствовала себя неловко. К тому же Нед вряд ли бы их принял. И заметьте, у меня более чем достаточно собственных денег: здесь, в Лондоне, мне причитается наследство. Проблема в том, что я не могу тронуть этого траста, пока мне не исполнится двадцать один год. – Эмма отвела глаза и принялась разглядывать средневековый гобелен на стене. – Конечно, я могла бы выйти замуж, но…
– Понимаю.
– Ничего вы не понимаете. Я попросила вас жениться на мне не только, точнее, не столько из-за денег. К тому времени я уже так сильно желала вас, что мне казалось, будто я в западне. Мужчина может привередничать, когда собирается жениться, но женщины осуждены сидеть дома и ждать, пока им сделают предложение, а я боялась, что вы никогда не попросите моей руки.
Алекс вздохнул. Если бы Эмма подождала еще хотя бы три дня, всех этих неприятностей, безусловно, удалось бы избежать.
– Впрочем, – потерянно заключила Эмма, не думаю, что у меня хватило бы смелости сделать вам предложение, если бы мне не понадобились деньги для Неда.
