Я снял прицел, спрятав его в чехол на поясе. В этой схватке он мне не понадобится. Вылез из ямы и встал на одно колено. Обдиратели неслись ко мне во весь опор, потрясая тесаками и топорами. На кого другого это зрелище, может, и произвело бы эффект, но на фронте я повидал вещи и пострашнее. Приклад автоматической винтовки удобно упёрся в плечо. Я ловил в прицел бегущих тварей — назвать их людьми или представителями другой разумной расы язык не поворачивался — и жал на спусковой крючок. Без жалости и без сомнений. Я убивал диких животных, большим обдиратели быть не могли. На каждого тратил не больше двух патронов. Прежде чем опустел магазин винтовки, шестеро обдирателей повалились на окровавленный песок. Но ещё пятеро неслись ко мне, даже не оглянувшись на убитых.
И снова я действовал на голых рефлексах. Сменить магазин, поймать в прицел ближайшего экошёра, нажать на спусковой крючок. Две пули в грудь — тварь валится почти прямо к моим ногам. Я успел прикончить ещё одного, но следующий уже замахивался на меня своим уродливым тесаком. А за первой группой в мою сторону бежали ещё с полтора десятка тварей. Офицер явно отнёсся ко мне как к серьёзной угрозе.
Я уклонился от вражеского удара, понимая, что теряю драгоценные секунды. Если вторая группа доберётся до меня, мне конец — просто затопчут. Позиция моя была далека от идеальной — за спиной коптильная яма, сильно сокращающая пространство для манёвра. Отступать некуда, драться придётся здесь или идти на прорыв. Я, конечно же, решил прорываться.
Удар приклада отправил замахнувшегося на меня снова экошёра прямиком в яму. От неуклюжего, хотя и свирепого выпада другого обдирателя, оказавшегося ещё и женщиной, я ушёл, перекатившись через плечо. Теперь враги мешали друг другу, столпившись на краю ямы. Я воспользовался их оплошностью. Быстрым движением намотал на запястье ремень винтовки, крепче притиснув к плечу приклад, а левой рукой выхватил боевой нож.
Первому же обдирателю, атаковавшему меня, я всадил клинок в плечо, прежде чем он успел достать меня. С силой толкнув тварь, я развернул её лицом к остальным. Ствол автоматической винтовки лёг ему на плечо. Двумя очередями почти в упор я прикончил столпившихся у ямы обдирателей. Ещё одна пуля пробила голову вылезавшей оттуда твари. Выдернув нож из тела последнего экошёра, я отступил на полшага и прикончил его выстрелом в затылок.
Бегущие ко мне обдиратели из второй группы и не думали притормозить. Любых врагов смутила бы смерть товарищей, да ещё и убитых в считанные секунды. Но только не обдирателей. Им было плевать на себя, а уж на других — так и подавно.
Не убирая ножа в ножны, я кинулся в сторону, разрывая дистанцию между собой и врагами. Обдиратели бежали за мной, потрясая оружием и завывая, словно дикие звери. Я скрылся от них за углом хижины и тут же нырнул в её окно, прикрытое лишь тонкой занавеской. Внутри домишки царили духота и разруха. Вся домашняя утварь была перебита, а пол и стены покрывали потёки крови, чёрной в царящем внутри полумраке. Хозяев прикончили здесь и вытащили на улицу, чтобы добавить к жуткой трапезе обдирателей.
Нехитрая уловка, на какую не купились бы и африйские дикари, сработала с экошёрами. Всё же они были примитивны, животные, а не разумные существа.
Я ногой выбил дверь хижины, оказавшись прямо посреди опешившего отряда обдирателей. Все они развернулись ко мне и не заметили брошенную им под ноги осколочную гранату. Я же прыгнул обратно в дом, распластавшись на деревянном полу. Как и все хижины в деревне, эта немного возвышалась над песком, чтобы её не залило во время особенно сильного прилива. Большая часть осколков досталась обдирателям, остальные же прошли под полом дома или превратили в лохмотья его доски и покрывающие их грязные циновки всего в десятке дюймов от меня.
Я снова выскочил из хижины, чтобы добить последних врагов. Их оказалось всего двое, оба сильно ранены осколками гранаты, но каким-то чудом удержались на ногах. Оба, ни мгновения не раздумывая, бросились на меня с тесаками. Обоим хватило пары пуль в грудь, чтобы повалиться на подёргивающиеся в агонии тела остальных.
Офицер сменил тактику — теперь на меня бежал один экошёр, зато какой! Громила явно имел в родичах гигантов, а вооружён был уродливым тесаком, утыканным ржавыми гвоздями и гнутыми шипами. Обычный человек или обдиратель сумел бы управляться с таким только двумя руками, но здоровяк лихо размахивал им, сжимая в правом кулаке.
Я вскинул винтовку, но громила оказался удивительно быстр для своего телосложения. Мне пришлось уклоняться от уродливого клинка, грозящего развалить меня надвое. Я перекатился прямо по останкам экошёров, перемазавшись в крови. Теперь я, наверное, походил на одного из обдирателей, был так же грязен и вонюч. Новый выпад тесака чуть не достал меня. Я едва разминулся с ним, откинувшись назад. Возвратным движением громила снова попытался достать меня, но я разорвал дистанцию и бросился к ближайшей хижине.
Я прыгнул в окно дома, пытаясь провернуть тот же трюк, что и с предыдущей группой. Этот обдиратель был то ли поумнее их, то ли просто полагался на силу. Он проломился через сложенную из камыша, укреплённого глиной, стену хижины и навис надо мной, занося над головой тесак. Вот только прямо в лицо ему смотрел ствол моей автоматической винтовки. Три пули пробили череп, выйдя из затылка в облаке крови и костей. Обдиратель покачнулся и начал заваливаться вперёд. Я же навзничь лежал на полу хижины и быстро сгруппировался, чтобы он не придавил мне ноги. Когда громила рухнул, казалось, весь дом содрогнулся.
На сей раз я не спешил покидать хижину, предпочтя осмотреться. Выглянув в дверь, я увидел, что бой за деревню почти окончен. Нескольких коротких минут смятения, когда обдиратели лишились направлявшей их воли, хватило Зелёному Медведю, чтобы прорваться почти к самому общинному дому. Большая часть экошёров, отделявших «солдат без границ» от офицера, были мертвы, а оставшиеся, хотя и дрались с удвоенным остервенением, не смогут продержаться долго. Их просто слишком мало.
И тут офицер снова сделал свой ход. Он взмыл над крыльцом общинного дома — не подпрыгнул, а именно взмыл, будто его потянул за верёвочки кукловод. Перекувырнувшись в воздухе с грацией, недоступной большинству цирковых акробатов, офицер опустился на крышу общинного дома. Он вскинул руки, сжав кулаки, словно пытался поднять некую тяжесть. Отголоски невероятно сильной магии ударили меня в солнечное сплетение, оставалось только порадоваться, что у меня нет никаких способностей к тайному искусству. Иначе вывернуло бы наизнанку.
Сначала я даже не осознал, какой эффект произвели манипуляции офицера обдирателей с тонкой материей. И лишь когда у меня за спиной зашевелился только что застреленный громила, понял — он поднимает мертвецов. Некротическое заклинание такой силы, что я и представить себе не могу.
Я обернулся к медленно, как и все поднятые магией мертвецы, встающему обдирателю. Всадил ему в грудь три пули, но это не остановило его. Громиле явно было плевать на нанесённые повреждения. Я опустил ствол автоматической винтовки и расстрелял ему ноги, выпустив остаток магазина. Пули разбили кости твари, она повалилась обратно на пол хижины. Вот только на целеустремлённости это никак не сказалось. Монстр теперь полз в мою сторону.
