Оба замираем, прислушиваясь, не разбудили ли мелкую, но все тихо.
— Руслан, нам стоит поговорить, — решительным тоном. — Нормально.
Не хочу я разговаривать. Трахаться хочется, а не мусолить одно и то же и выслушивать, как ей тяжело со мной. Как хочет избавиться от меня. Желаю страстные стоны впитывать и слова ласковые.
Тепла, блять, от женщины своей хочу, а не этот ебаный мороз.
На колени встаю. Расстёгиваю пуговицу на ее шортах, вниз срываю, вместе с трусами.
Дергается, хочет развернуться и сбежать. Да вот хрен ей. Держу крепко за задницу, впиваясь ногтями в сливочную кожу.
— Угу. Говори, — ноги шире развожу, слыша ее пыхтения. — Я тебя внимательно слушаю.
Пальцами по складкам провожу и сразу вылавливаю болезненный стон.
Да, вот так, малышка.
Ноги ее слабеют. Именно такую реакцию и надеялся получить.
— Но я не могу тааак, — ноет отчаянно, цепляясь за край столешницы, — что ты делаешь? Остановись…
Заставляю ее прогнуться в спине, чтобы увидеть насколько она протекла, чтобы запах ее блядский почувствовать.
— Голодный пришёл, — слегка шлепаю по аппетитному заду, мечтая, когда-нибудь оказаться и в нем. — Разве ты не покормишь своего мужика?
Глава 100
Медленно веду языком по мягкой коже попы, облизывая, ещё шире раздвигая ноги. Она продолжает совершать попытки сбежать, но я прекрасно слышу ее сбившееся дыхание.
Пальцами веду между булок, видя, как она вся напрягается и натягивается, замирает на мгновение. Не готова ещё к такому, но я могу и подождать. Успокаиваю легким поглаживанием, трогаю складки, не касаясь самого важного участка.
Чувствую на ладонях ее потную от перевозбуждения кожу. Впиваюсь зубами, чтобы прекратила брыкаться, и сразу слизываю отпечаток, что оставил на ней. Сам себе ухмыляюсь.
— Там в холодильнике, — сипло, полу стоном, — рагу. Рус… — тянет, извиваясь в руках, сама того не понимая, ближе придвигается. Дрожит.
— Нахуй его. Сладкого хочу, — и сразу после сказанного отодвигаю мокрые складки и языком веду, щелкаю по клитору, всасывая его в рот.
Приходится ущипнуть мелкую, чтобы потише стонала. Легкими рывками тяну на себя, создавая иллюзию траха с моим языком.
Самое изысканное и любимое блюдо. Каждый день бы так жрал. Член болезненно ноет, желая тоже оказаться глубоко в ней. Даю ему установку подождать, хотя в глазах уже появляются блики, а от запаха конкретно ведёт.
Продолжаю пытку, пока внутри неё не становится слишком влажно, пока она не начала насаживаться бесконтрольно сама. Ощущаю на своём языке, что ещё немного и она точно кончит.
Отстраняюсь и поднимаюсь на ноги, убираю прилипшие к шее девушки волосы. Поворачиваю замученное личико к себе, видя во взгляде именно то, что хотел.
Полное подчинение и страсть. Ощущаю себя, блять, Господом Богом.
Мозги отключаются в момент, здравый рассудок исчезает, а на его место встаёт необузданная похоть. Со смесью глупой нежностью.
Захватываю ее рот, смешивая ее соки и наши слюни вместе, держа крепко, чтобы не свалилась от такого напора.
Тем временем на ходу нетерпеливо расстёгиваю брюки, достаю ноющий, твёрдый как скала член. Сатанею.
В голове только одна мысль — трахнуть.
— Боже, Хайдаров! Ты невыносим, — первая отстраняется, смотря затуманенно. — Похотливый кобель.
А я одним резким движением вхожу и, кажется, блять, чуть сознание не теряю, когда ощущаю весь этот спектр эмоций, когда внутри неё. Глубоко, до самой шейки матки, захораниваю себя в бабе своей.
— Я ни с кем не сплю, — решаю именно в этот момент сознаться, чтобы не расстраивалась она по этому поводу. — С Ирой тоже. Не дергайся!
Впивается острыми ногтями в кожу рук, царапает, злясь неимоверно. Сама тянется ко мне за поцелуем, только кусает за губы. Сумасшедшая ревнивица.
Хер пульсирует внутри, хотя я ещё не начал ее долбить, а он, зараза, уже хочет покончить со всем.
— Рита на твоей работе, — продолжает допрос, пока я задираю ее майку и вытаскиваю наружу ее грудь.
И снова этот сладкий запах, ванильный, блять, срывающий мою крышу. Смотрю на стоящие вершины сосков, а в голове все плывёт. Начинаю лёгкие движения, от которых мозг в кашу и ток по позвоночнику.
О чем она спросила?
— Уволил сразу, — ускоряюсь постепенно, наслаждаясь звуками шлепков об ее шикарный зад. — Ещё что-то?
Вот так мне нравится общаться, когда моя сучка постанывает, хватается за мои руки и сжимает мой хер в тиски. Такие разговоры по душе и главное — самые откровенные. Ведь все выложу ей, если спросит, и многое отдам, стоит лишь попросить.
— Лера, — произносит, постанывая, и я слышу в голосе все те же ревностные нотки. — С ней что?
Глава 101
Вхожу все несдержанней, растягиваю до предела, покусывая шелковую кожу на плече. Пальцы рук сводит в судорогах, когда я сжимаю ее за талию и насаживаю на себя.
Член уже пульсирует и готов излиться, и я прибавляю темп. Жарю свою мелкую. И планирую делать это каждые чертовы день и ночь. Всю оставшуюся жизнь, которую мы проживём вместе.
Несмотря ни на что, и пусть весь мир пойдёт нахуй.
— Ее не трогал. Тебя только, роднаая, — не жалея, засаживаю по самые яйца, что уже сжимаются от наполненности. — Вообще всех баб вытеснила собой, — льётся из меня и остановить себя не могу, не сбавить ни напор, ни поток ебаных слов. — Спать спокойно не могу, дышать без тебя. Моя, блять!
Мычит измученно, словно ей нестерпимо больно, но я чувствую, как она начинает пульсировать, кончая на моем хрене. И от этого на дикой скорости тормоза слетают окончательно. Ахуеть.
За щеки хватаю, к себе лицом поворачиваю. Смотрю, как ее глаза закатываются от удовольствия, затыкаю ее рот и ловлю крики, что она не может сдержать. Да я сам пыхчу громче, чем обычно. Продляю ее и свой кайф.
— Любишь же меня! — от слов всхлипывает, и я наблюдаю с остервенелым удовольствием, как слёзы текут по ее раскрасневшимся щекам. Слизываю эту боль, пробуя на вкус.
— Вижу по глазам твоим жадным, — впиваюсь рукой в ее грудь, ощущая приход. — Чувствую это сердцем и членом, — отчаянно признаваясь себе и ей. Меня срывает по-настоящему, так, как никогда не срывало. Трясёт как ненормального. — И я по тебе так сдыхаю, запомни это.
Машет головой. Но мне не нужны сраные признания, главное, чтобы со мной была, а любовь, если ее нет, то придёт.
Яркой вспышкой накатывает эйфория, стоило мне отпустить себя. Последний рваный рывок и я начинаю изливаться в свою любимую бабу. Так ахрененно ещё никогда не было, и сразу хочется повторения.
