— А сколько бы ты мне, к примеру, заплатил?
Мужик назвал сумму, и Шиш нервно сглотнул.
— Запомню, — согласился он решительно.
Сегодня у него явно был удачный день.
Прямо как тогда, несколько дней назад, а может, и нескольконедель — со временем у Шиша были сложные отношения, — тогда чокнутаядевчонка заплатила ему за такое, что и вспомнить-то смешно. Шиш славнозаработал и повеселился. Похоже, сегодня будет такой же хороший день.
— А не боишься, что я с твоим чемоданом сбегу? —спросил он мужика.
— Нет, не боюсь, — ответил тот с добройусмешкой. — Ты бегаешь плохо, а я — хорошо. Побоишься ты от меня бегать, яведь тебе почки вырежу.
«Верно, — подумал Мишка, — этот вырежет. Сразувидно, что серьезный мужчина».
Он отряхнулся, как шелудивый пес, повторил про себя все, чтовелел ему заказчик, и неторопливо побрел в сторону камер хранения.
Главная сложность была в том, чтобы незаметно проскочитьмимо дежурного, потому что этот козел страсть как не любил Мишку и таких, какон, и гонял из своей камеры почем зря. Но заказчик, этот мужик в очках,заговорил о чем-то с дежурным, и жирный козел не заметил, как Мишка пробрался вего кладовую.
Найдя нужную ячейку, Шиш с огромным трудом вспомнил всецифры, которые повторял ему заказчик, и неловкими, непривычными к мелкой работепальцами набрал их на железных кругляшках. Дверь не хотела открываться. Мишказанервничал: верный заработок уходил прямо из-под носа. Он застыл, задумался,вспомнил, сколько пообещал ему серьезный мужик, и эта замечательная суммаслегка освежила его проспиртованные мозги. Он сообразил, что цифирки нажелезных кругляшах нужно набирать не справа налево, как нумеруются платформы навокзале, а слева направо, как пишут слова на всяких дурацких вывесках и вгазетах, которые Шиш давно уже не читал. Мучительно напрягаясь и бормоча просебя цифры, он снова набрал их.
Дверь тихонько загудела, он потянул за ручку, ячейкаоткрылась.
В ячейке стоял небольшой плоский чемоданчиккрасновато-коричневой кожи, на котором были вытеснены какие-то слова и дом с башней.Хороший чемоданчик, дорогой, кто угодно за него сотенную заплатит, а сотенная —это две бутылки хорошей водки или пять бутылок той отравы, которую Шиш покупалу старухи Прасковьи… Нет, это пустые, лишние мысли, потому что заказчик обещалМишке заплатить больше, да и мужик он серьезный, сразу видно, с таким лучше нешутить. Мишка вынул чемоданчик из ячейки и, не торопясь, стараясь сливаться состенами, двинулся к выходу.
У выхода из камеры заказчик по-прежнему компостировал мозгикозлу-дежурному. Мишка проскользнул наружу, и заказчик сразу же кивнул и пошелследом, утратив интерес к сложной работе камеры хранения.
Поравнявшись с Витькой, он взял чемоданчик, отслюнил аванс,напомнил, что нужно делать дальше и повернул к выходу на площадь.
* * *
Евгений Иванович Парамонов внимательно наблюдал за выходамииз вокзала.
Чашка кофе перед ним давно остыла, в пепельнице накопиласьвнушительная груда окурков. Наконец, когда он уже почти отчаялся дождаться, изздания вокзала, оглядываясь по сторонам, вышел человек в свободной бежевойкуртке и больших очках с желтоватыми стеклами. Парамонов не обратил бы на неговнимания, если бы не хорошо знакомый красновато-коричневый кейс. Теперь,внимательно приглядевшись к этому мужчине, Евгений Иванович узнал коренастуюфигуру и размашистую походку своего «специалиста».
Киллер внимательно огляделся по сторонам, прошел вдольздания вокзала и, свернув в переулок, сел в неприметные бежевые «Жигули».Евгений Иванович даже чуть приподнялся над своим стулом, наблюдая за происходящим.Знание человеческой природы подсказывало ему, что киллер не будет тянуть, сразуже откроет чемоданчик, чтобы проверить его содержимое.
И он не ошибся. Не прошло и минуты после того как киллер селв машину. «Жигули» не трогались с места. И вдруг ослепительная вспышка озариласерые мрачные дома, окружавшие Витебский вокзал, а секундой позже прогремелоглушительный взрыв. Бежевые «Жигули», как резиновый мячик, подпрыгнули ввоздух, раскололись на несколько частей и рухнули обратно на тротуар грудой пылающихобломков. Многочисленные прохожие застыли, как в стоп-кадре. Оглушенные иослепленные взрывом, они тем не менее смотрели, не отрываясь, на местотрагедии, прикованные к нему древним как мир любопытством к чужому несчастью…
Евгений Иванович удовлетворенно улыбнулся, затушил впепельнице последнюю сигарету и встал. Вот теперь операция была действительнозакончена.
* * *
В кабинете исполняющего обязанности начальника управленияЕвгения Ивановича Парамонова раздался звонок. Звонили по его собственной прямойлинии, минуя секретаря. Евгений Иванович снял трубку и, по недавно появившейсяу него привычке, произнес:
— Парамонов слушает.
В трубке раздался мужской голос с довольно заметным мягкимфинским акцентом.
— Господин Парамонофф? Я имею удовольствие передать фамприфет от господина Хаккинена.
— О, благодарю вас! — Парамонов был самалюбезность. — С кем имею честь?
— Эйно Канерфа, как это у фас назыфают.., референт.Если можно, я хотел бы фстретить фас сефодня ф семнадцать часоф ф изфестном фамместе…
Евгений Иванович рассыпался в благодарностях и повторилвремя встречи.
В семнадцать двадцать девять он уже подъезжал к перекресткудвух тихих улиц на Петроградской стороне. На этом перекрестке он уже несколькораз назначал конфиденциальные встречи с представителями своего финскогопартнера Хаккинена, директора фирмы «Арктик ОЙ», а также некоторые другиевстречи столь же негласного характера. Имея такое постоянное место, можно былопо телефону назвать только время.
Даже если телефон кто-то прослушивал, одно время встречиничего не давало.
Притормозив на перекрестке, Парамонов опустил стекло иогляделся. В нескольких метрах от его машины стояла белая иномарка с включенныммотором. Ровно в половине шестого дверца белой машины распахнулась, из неевыскользнула девушка с длинными платиновыми волосами, в черном лайковом плаще исапогах на неимоверно высоком каблуке. Подойдя к машине Парамонова, онапротянула ему большой пакет, завернутый в плотную оберточную бумагу, и, слегканагнувшись к опущенному окну, коротко сообщила:
— Этта приффет от каспатин Хаккинен!
Лицо финки наполовину закрывали огромные безвкусные очки срозовыми стеклами, довершали облик пудовые клипсы ду-" того серебра.Передав пакет, финка развернулась и, чеканя шаг, вернулась в свою машину.Иномарка тут же уехала.
Парамонов поднял стекло, обождал немного, чтобы дать финнамотъехать достаточно далеко, и тоже включил зажигание.
