— Боярин… — Ратибор потянул меня за локоть. — Ждан пропал.
— Кто? — Я убрал стрелу за пояс. — Куда делся?
— Гридень, — пояснил Ратибор. — По нужде вот только отошел за дерево… Я оглянулся — уже и нет его.
— Я им дам — отошел… — пробормотал я, разворачиваясь к строю. — Слушай меня! Ежели кому по нужде надо — всем стоять и ждать! И то если совсем терпежу нету, а то идите до Залита-острова, а там хоть портки мочите! Как…
— Боязно нам, боярин, — жалобно протянул кто-то из гридей. — Назад поворачивать надобно, а то все тут сгинем! Гневается Руевит старый, никак. А он нравом крут, ежели совсем осерчает…
— Цыц! — рявкнул я, со стуком опуская конец древка Гунгнира на землю. — Молчать, покуда я говорю! Сказано, идем вперед — значится, идем. Ежели я осерчаю — небо с овчинку покажется, сам к Руевиту миловаться побежишь да защиты просить… Ратибор!
— Чего, боярин? — тоскливо отозвался воевода.
— Ступай в конец строя, да оттуда приглядывай. За каждого головой отвечаешь. Да пусть сами по сторонам глазеют, да берегутся. Увижу кто шлем снимет — зубы повышибаю!
Последнее я добавил уже скорее для острастки — вряд ли кто-то из гридей отважился расстаться хотя бы с малой частью доспехов после того, что случилось какой-то час назад. А целый комплект баффов, замаскированный под гневную речь, вернул им хотя бы крупицу боевого духа. Впрочем, ненадолго…
Я даже затылком чувствовал недобрые взгляды. Мы все выполняли волю князя — но самого Мстислава здесь не было, и гриди обращали свою злобу на того, кто привел их в это проклятое и забытое всеми богами-хранителями место. Если бы не Ратибор, я бы уже наверняка получил полноценный бунт. И подавил бы его — но какой ценой? Когда уже погибла или пропала в тумане чуть ли не треть дружины, достаточно одного неосторожного слова или косого взгляда — и непременно найдется тот, чьи нервы дрогнут. Он возьмется за меч, и тогда я смогу подчинить перепуганных гридей только одним способом: доказав, что я могу убивать их куда быстрее и страшнее, чем крадущиеся по нашим следам Неведомые.
— Мы с тобой, ярл. — Ошкуй выскочил из-за моего плеча и пошел рядом. — Я сказал Йорду держаться поближе.
— Думаешь, я боюсь показать спину людям моей крови? — вполголоса отозвался я, ухмыляясь. — Неужели все так плохо?
— Скорее стоит бояться тем, кто посмеет предать тебя, — улыбнулся скальд. — Но мы с рисе будем стоять за своего ярла.
Пожалуй, даже забавно — из всех, кто отправился со мной в поход за очередным осколком «Светоча», я мог довериться только им двоим. Не склафам, рожденным этой землей, как и я сам, а троллю, который тысячу, если не две лет провел в камне, и игроку. Ошкуй вполне мог читать форумы, а то и проведать где-нибудь, сколько Павел Викторович готов заплатить за содержимое сумки на моем боку… Или за меня живьем.
И все же я верил ему. И не только потому, что так сказал Молчан.
— Зачем ты пошел со мной, скальд? — спросил я. — Мы ведь все можем не вернуться из этих болот.
— Много ли я увижу, оставшись за крепкими стенами Вышеграда? — Ошкуй пожал плечами. — Судьба любого скальда — складывать рассказы о великих героях и их деяниях.
— Не очень-то я похож на великого героя, — вздохнул я. — В этом мире наверняка найдется не одна сотня более достойных.
— Может быть. Но кому из них суждено то, что суждено тебе, ярл?
— Что ты вообще знаешь обо мне?
— Куда больше, чем ты думаешь, Антор Видящий. — Лицо Ошкуя вдруг обрело безмятежное выражение. — Но будущее мне неведомо. Но я хотел бы разделить его с тобой.
Очень мило. И, йотун забери, странно. Я гоняюсь за осколками древнего артефакта, чтобы спасти мир «Гардарики» — а заодно и реальный. «Волки севера» и прочие прикормленные корпорацией игроки гоняются за мной, чтобы и дальше получать свои деньги. Но что ведет Ошкуя, который проводит онлайн едва ли меньше времени, чем я сам? Что заставляет его раз за разом втыкать в голову штекер и нырять в глубокий омут вирта? Я ни разу не замечал, чтобы скальд куда-то исчезал, и он всякий раз оказывался рядом, когда был нужен.
— Кто ты такой? — Я скосился на него, не сбавляя шага. — Может быть, расскажешь уже?
— Я — скальд, самый скромный из себе подобных, — негромко ответил Ошкуй. — Память этого мира. Я не меняю истории предательством, а лишь рассказываю их. Не ищи подвоха там, где его нет, ярл. Не зря же тебя называют Видящим.
Ясно, понятно. Скальд не собирается выходить из роли даже перед возможной отправкой в Царство Хель… что ж, его право. Какая мне, в сущности, разница, как зовут и как выглядит в реале попахивающий медовухой лысый бородатый весельчак с вечной улыбкой на лице? Если он будет верен мне до самого конца — пусть окажется хоть пенсионеркой из какого-нибудь Нижневартовска…
Я снова обернулся, но скальд уже исчез. Вместо него я встретился взглядом с одним из гридей. Парень смотрел настолько перепугано и озлоблено, что я не выдержал и чуть придавил его Волей.
— Думаешь, мне здесь нравится? — вздохнул я, не отводя глаз. — Сам бы в Вышеград по Вишиневе быстрее снекки ногами побежал. Да разве гоже нам без меча Руевитова возвращаться? Как князю в глаза смотреть будем? Не за славой идем, а за делом. Ежели не сдюжим — сам знаешь, что будет.
Гридень не ответил, но я и так понял — сработало. Может быть, ненадолго, но глубокие морщины на лбу разгладились, а взгляд чуть посветлел. Все-таки я взял с собой самых отважных, самых лучших — тех, кто отправился бы за мной и Рагнаром хоть за Большое Море, хоть на край света. И даже если они все уже дружно жалели, что забрались в это забытое всеми богами место, каждый понимал — зачем. Без меча Руевита Мстислав едва ли сможет собрать под свои знамена всех князей. И тогда…
— Никак, пришли, боярин. — Ратибор догнал меня и указал рукой куда-то вперед. — Вот он — Залит-остров.
Глава 46Я так вглядывался в туман, что чуть не грохнулся в Вишиневу. Ратибор успел ухватить меня под руку, и я только черпнул воду одним сапогом.
— Поберегись, боярин. — Воевода вытянул меня обратно. — Видишь, как тут все…
Река изменилась — расширилась, подмывая корни деревьев на берегу, вдоль которого мы шагали, и разделилась надвое. Над водой туман держался чуть слабее, чем в лесу, и я смог кое-как рассмотреть, как Вишинева будто бы обхватывает островок. Совсем крохотный — метров сто пятьдесят с чем-то в длину и втрое меньше в ширину — но заросший даже гуще, чем берега по обеим сторонам.
Но ни одного нормального дерева я на нем так и не увидел. Черные стволы искривлялись, как щупальца осьминога, стелились к земле, ветвились — и снова искривлялись, словно длинные и тощие когтистые пальцы. То ли Руевит специально выбрал себе такое место, то ли растительность на острове понемногу уродовала его сила, столетиями накапливающаяся в самой земле — выглядело все это, мягко говоря, отталкивающе. Я еще не видел самого капища с идолом, но воображение уже давно нарисовало что-то еще более мерзкое. От одной мысли, что нам придется ночевать там, в самом сердце владений кровожадного склафского бога, настроение падало ниже плинтуса даже у меня… А на гридей не хотелось даже смотреть.
