— Знаешь, что? Я сыт по горло вашим вмешательством в свои дела и в свою частную жизнь! С этого момента не желаю говорить с тобой ни о чем, кроме работы, ясно?
— Куда уж яснее, — отвечает со вздохом Мак-Коски.
— Вот и славно! — кивает Кайл с мрачным удовлетворением. — Что там у нас с новым штурманом?
— Я заключил контракт с Мишо, — растерянно отвечает сэр Макс, озадаченный такой резкой сменой темы.
— К черту Мишо! Он слабак. Давай искать другого!
— Кайл, — осторожно произносит Мак-Коски, — ты не найдешь вторую Ник.
— Какая глубокая мысль! Второй Ник не существует в принципе. Она одна такая! — Кайл резко выдыхает, одергивая прежде всего самого себя. И продолжает, сухо и деловито: — Я точно знаю, каков идеальный штурман. И Мишо от идеала очень далек. Уверен, что мы сможем найти кого-то более достойного. Мы чемпионы и можем выбирать из лучших, не так ли?
— Так, — соглашается Макс с легким оттенком удивления. — Раз ты настаиваешь…
— Настаиваю.
— Ники, привет.
— Здравствуй, Кайл.
Она провела почти двое суток в пути. Самый лучший способ привести голову в хотя бы некое подобие порядка. Сочетание скоростных автострад и пыльных проселков, безликие придорожные кафешки и дальнобойщики на огромных фурах, сигналящие эффектной блондинке за рулем брутального «лэндровера». Последнее, как ни странно, окончательно уверило ее в том, что она привлекательная женщина, а не невзрачное чучело, как она привыкла о себе думать. И причина такой смены самооценки — один-единственный человек.
Теперь, спустя почти два дня, она думала о Кайле уже без той выворачивающей душу боли. Ну что она, как маленькая девочка, в самом деле? Даже стыдно было за те свои слезы. Ведь знала же, с кем связалась, и что он за человек. О его похождениях не знал только тот, кто в принципе не интересовался светской хроникой. И то, что его постельный список исчисляется десятками, если не сотнями, красоток, не должно было стать таким сюрпризом.
Просто увидеть… воочию… было неожиданно. И все-таки больно. Но нельзя судить человека по его поступкам в прошлом, это Ник знала твердо. Другое дело, что мотивов поступков Кайла в настоящем она не понимала совершенно. И это пугало. А еще она по нему, несмотря на весь собранный дядей компромат, смертельно скучала, тосковала по его руками, по его шепоту на ухо, по его взгляду, который — Ник просто не могла это представить — не врал, не мог врать! Чтобы там ни говорил дядя, чтобы ни подсказывал ей ее собственный разум, тело предательски тянулось к нему. И это пугало больше всего.
И вот теперь — звонок.
— Как ты, малыш?
Внутри все сладко ноет от этого голоса, от ласкового «малыш». Она прижимается к обочине, останавливается. Закрывает глаза, чтобы слышать и представлять только его.
— Нормально. Все в порядке. Работаю.
— Ник, послушай. Макс рассказал мне…
— Давай не будем об этом! — отвечает она эмоционально. Значит, Кайл тоже знает об этом «заговоре старых интриганов». Что ж, тем лучше. — Они повели себя как два идиота, и мы не должны следовать их примеру.
— То есть ты не одобряешь поступок своего дяди? — в голос его звучат недоверие пополам с надеждой.
— А ты как думаешь?! — Ник фыркнула, даже глаза открыла от возмущения. — Я бы его прибила, но завещание составлено не в мою пользу!
От неожиданности Кайл совершенно не к месту хохотнул, потом сдержался.
— Я рад, Ник. Мне тоже было крайне непросто говорить с Максом.
— Да плюнь на них! Не желаю больше ни слова слышать об этих престарелых жуликах.
— Хорошо, — он улыбается. На какое время в эфире воцаряется тишина, а потом он говорит. О важном, о том, что занимает сейчас все его мысли.
— Ники… я так скучаю.
Чем на такое ответить? Вырывается само собой, судорожным вздохом и тихим ответным:
— Я тоже.
— Приезжай! — немедленно, требовательно.
Это слегка отрезвляет.
— Кайл, я не могу…
— Почему?!
— Через месяц у нас гонка начнется. Я кучу дел должна сделать, на меня многое завязано. Я обещала дяде, он на меня рассчитывает, понимаешь?
«Ни черта я не понимаю, кроме того, что хочу видеть тебя!» — хочется крикнуть ему, вместо этого беззвучно, одними губами, ругается. А потом вслух произносит, почти жалобно:
— Ник, а потом гонка начнется у меня…
Она отвечает вздохом и молчанием. И продолжать приходится ему.
— Ники, ну что делать?
— Не знаю. Я не могу… — обреченно повторяет она. И при этом внутри все равно не отпускают сомнения, и всплывают в памяти ТЕ самые фотографии. Может, прав был дядя?..
Усталость от нервотрепки последних дней, собственная необъяснимая потребность в ней, ее сдержанность, даже холодность в совокупности делают свое дело. И он все-таки срывается:
— А о последствия ты не подумала?
— О каких последствиях? — недоумевающе.
Кайл злорадно улыбается.
— Мы с тобой, девочка моя, два раза… — сгоряча хотел даже сказать «трахались», но в последний момент все-таки сдержался, — занимались любовью. И если ты не заметила… ну, а вдруг?.. — он даже по телефону услышал, как у нее участилось дыхание, — то презервативом я не воспользовался. Так что есть вероятность… если ты, конечно, не принимаешь таблетки… А ты принимаешь, кстати? — спросил нарочито деловито.
— Нет, — ответила она растерянно.
— Ну вот, — продолжил он удовлетворенно, — значит, есть вероятность того, что ты… хм… беременна. От меня.
Закончил он скорее удивленно, чем торжествующе, как планировал изначально, с намерением шокировать ее. А вместо этого озадачил самого себя. Взъерошил свободной рукой волосы на затылке, пытаясь понять — а если и в самом деле так? Что тогда? Ответа ее ждал с замиранием сердца. А она молчала долго. И, наконец:
— Я не… — прокашлялась, — не… Со мной все в порядке! — закончила сердито.
— Точно?
— Абсолютно!
Он вздыхает. Ну что он, в самом деле, взъелся на нее. Они ведь в совершенно разных весовых категориях! Ему-то такой разговор привычен. Не в плане обсуждения гипотетической беременности, Боже упаси! Таких оплошностей он ранее не допускал. Но легко и непринужденно разговаривать о проведенной ночи для него было проще простого. А вот для Ник это было ново и непривычно, она смущалась.
— Ники…
— Кайл, меня тут срочно вызывают, — соврала она торопливо. — Извини!
— Хорошо, — вздыхает он покорно. — Я позже позвоню, ладно?
— Ладно. Пока.
Она бросает телефон на соседнее сиденье, вытирает вспотевшие ладони о джинсы на бедрах. Как же жарко в Аргентине!
