Книга Все это время - Микки Дотри

Лежу с закрытыми глазами, притворяюсь спящим и жду, пока не уйдет медсестра. Осторожно приоткрываю один глаз и вижу, как она выключает свет, ее лицо растворяется в темноте. Жду, затаив дыхание. За медсестрой со щелчком закрывается вторая дверь, и я начинаю действовать.

Вызываю такси, установив исходный адрес на безопасном расстоянии от входа в больницу, потом перекидываю ноги через край кровати и встаю, хотя больная нога подгибается под моим весом.

Делаю глубокий вдох, выпрямляюсь, опираюсь на костыли и хромаю к шкафу. Внизу стоит черная спортивная сумка, принесенная моей мамой, и я достаю из нее шорты «Найк» и футболку. Переодеваюсь со всей возможной в моем положении скоростью, хотя больная нога решительно отказывается мириться с внезапной нагрузкой.

Выглядываю в коридор, смотрю направо, налево.

Девять часов, медсестра только что проверила мое состояние – идеальное время для побега. Начало часа означает пустой пост дежурной медсестры, так что я без помех могу проковылять по коридору к выходу, и меня не поймают.

Вздыхаю с облегчением, когда стеклянные двери больницы закрываются за мной, моя вылазка близка к завершению.

Где же мое такси?

С тревогой поглядываю на вход в больницу, перевожу взгляд с дороги на дверь и обратно, молюсь, чтобы Джон на красной «Тойоте-Приус» приехал до того, как меня поволокут обратно в палату. Стараюсь сохранять спокойствие, но при мысли о возможной скорой встрече с Марли сердце бешено колотится в груди. Рассердится ли она? Поверит ли мне снова? Как она перенесла нашу разлуку? Почему-то я уверен, что Марли всё поймет.

Вспыхивают автомобильные фары, и рядом со мной останавливается «Тойота-Приус». Рывком открываю дверь и поспешно сажусь в салон. Голова ватная, нога пульсирует болью, но мне случалось проходить и через куда более страшные вещи.

Мы едем, и я смотрю на карту: расстояние между мной и Марли сокращается с каждой секундой. Дорога летит нам навстречу, желтые разделительные полосы в центре шоссе стремительно приближают меня к Марли.

Вскоре мы сворачиваем на Глендейл-стрит, автомобиль замедляет ход и останавливается на углу улицы, напротив простого белого домика, перед которым возвышается большое дерево. Газон давно не стрижен, возле крыльца растут кусты с увядшими цветами, и мне становится не по себе.

Это… Совсем не так я представлял дом Марли.

Смотрю на часы: половина десятого.

Уже слишком поздно? Откроет ли она дверь?

– Мне вас подождать? – спрашивает водитель.

Секунду я колеблюсь, потом качаю головой. Марли в этом доме, так что у меня нет причин уходить. С трудом выбираюсь на тротуар, смотрю, как уезжает машина.

С каждым шагом я нервничаю всё сильнее, боль в ноге растет с каждой секундой, сердце стучит в груди, как отбойный молоток.

И вот уже нас разделяет только дверь, я смотрю на нее, опираясь на костыли.

Над дверью висит табличка с надписью «Добро пожаловать!», а на табличке стоит маленькая керамическая уточка. Знак на знаке. Я приободряюсь.

Медленно протягиваю руку, долго собираюсь с духом, затем нажимаю кнопку звонка. Раздается резкий, громкий звук, и я быстро отдергиваю руку.

Стою, затаив дыхание, прислушиваюсь, наконец слышу приближающиеся шаги. На меня накатывает головокружение, но я борюсь с ним. Медленно поворачивается в двери замок, крутится ручка, и дверь открывается.

Я так ждал встречи с Марли, был на сто процентов уверен, что встречу ее, поэтому потрясен, увидев на пороге коренастого мужчину средних лет с густой бородкой.

При виде меня любопытство на его лице быстро сменяется хмурой гримасой.

– Да?

– Здрасьте, – говорю я и неуверенно кашляю. – Э-э-э… Марли дома?

Хозяин дома меряет меня оценивающим взглядом.

– Откуда вы знаете мою дочь?

Мои сомнения испаряются, сменившись облегчением. Я знал, что Марли здесь.

– Сэр, я… – начинаю я и осекаюсь.

Из-за отцовского плеча выглядывает незнакомая мне маленькая девочка и смотрит на меня круглыми глазами.

Ей не больше десяти лет.

– Марли, – говорит ее отец, кивая на меня. – Ты знаешь этого парня?

Девочка испуганно смотрит на меня, и страх в ее глазах бьет меня под дых. Это просто перепуганный ребенок. Но как такое возможно? Мне казалось, все знаки указывали на Марли, на этот дом.

Девочка качает головой, но я уже пячусь, стараясь убраться отсюда как можно скорее, мысленно ищу в той статье несоответствия, на которые в порыве восторга не обратил внимания.

Сестру этой Марли звали Лара, а не Лора, и не было ни слова о близнецах. Ее сбили ночью, а не утром. Просто я думал, что мой пребывавший в коме мозг неправильно запомнил некоторые детали.

– Извините, – бормочу я. – Ошибся домом.

Поворачиваюсь так быстро, как только могу, хромая, спускаюсь по ступеням крыльца. В довершение всех бед один костыль вдруг скользит по нижней ступеньке, я теряю равновесие и тяжело валюсь на землю, падение вышибает из меня дух.

Корчусь на земле, ловлю ртом воздух, а отец девочки сбегает по ступенькам следом за мной.

– Ты зачем сюда пришел? – сердито кричит он.

Хватаю костыли. Нужно встать на ноги, но тело протестующе стонет.

– Я ошибся домом. Извините.

Скрипя зубами, поднимаюсь с земли.

Слышу, как отец твердо говорит, обернувшись через плечо:

– Иди внутрь, Марли.

Услышав ее имя, я чуть не падаю снова, но беру себя в руки и кое-как хромаю прочь.

Добредаю до фонарного столба, обессиленно к нему прислоняюсь, оборачиваюсь и вижу, что отец девочки стоит на крыльце и прожигает меня гневным взглядом – делать нечего, приходится ковылять по обочине до конца улицы.

Прислоняюсь к другому фонарному столбу, в глазах двоится.

Это оказалась не Марли. Я надеялся, что мне повезет, но просчитался.