Книга Темногорье. Серебряный лес - Лада Кутузова

Переход в этот раз случился на второй день. Они вышли к автомобильному многополосному шоссе. Мимо проносились автомобили, похожие на вытянутые серебристые сигары.

– Снова город? – Летц то ли спрашивал, то ли утверждал, Майкл ничего отвечать не стал: вскоре и так выяснят.

В город не хотелось. Там не было явной опасности, как в том же лабиринте, но после города возникало чувство, что они вляпались во что-то неприятное, связанное именно с природой человека. Как говорится, в человеке уживается душа бога и тело зверя – вечный дуализм. Раньше Майкл не задумывался над подобными вещами, но после посещения Оракула его потянуло на философию: древние боги сочетали в себе человеческое и звериное, но при этом они были богами.

В пустыне, когда Майкл ждал окончание испытания, за ним пришел Летц. Как выяснилось, храм находился неподалеку от Майкла, но тот почему-то его не видел. Затем они отыскали Шейлу. Она была без сознания, и Летц с Майклом долго тормошили ее, приводя в чувство. Майкл даже испугался, что она умрет, но все обошлось: Летц на руках дотащил ее до храма, и там жрец привел Шейлу в чувство.

Ни Летц, ни Шейла не рассказали о том, что видели, да и у Майкла не возникло такого желания. Он не испытывал радости от того, что убил гиену: это была необходимость, но лучше бы Майкл обошелся без этого. Наверное, и у друзей было что-то подобное, а потому лезть к ним в душу Майкл не стал. Только заметил, что Летц и Шейла прекратили стесняться своих чувств. Они все чаще держались за руки, а однажды Шейла во время отдыха положила голову на плечо Летца.

Перед уходом жрец пополнил их запасы воды и дал в дорогу лепешек и вяленого мяса. За это Летц поделился с жрецом марципаном, и правильно: от сладостей уже зубы сводило. Скромной еды хватило как раз, чтобы продержаться несколько дней, а теперь появилась надежда, что ребята смогут прикупить продукты.

Машины проносились мимо, не останавливаясь. Наконец, показался автобус. Майкл взмахнул рукой, особо ни на что не рассчитывая, но автобус притормозил. Он ехал порожняком, а потому водитель решил прихватить попутчиков.

– У нас с деньгами сложности, – призналась Шейла.

– Да ладно, садитесь, – отмахнулся водитель. – Что я, молодым не был?

В автобусе пахло резиной и пылью. На лобовом стекле висели бусы и забавные фигурки. Майкл плюхнулся на сиденье возле окна.

– Мы путешествуем, – беззаботно улыбнулась Шейла. – А что у вас за город?

Водитель присвистнул:

– Ну вы даете ребята! Ни разу не слышали про Ленмиглед?

– Ну вы же знаете, – выкрутилась Шейла, – из уст туристов – совсем не то, что от коренного жителя. Куда посоветуете сходить, как у вас с ценами?

Пока Шейла добывала ценные сведения, Майкл пялился в окно. Мимо мелькали поля, засаженные какими-то растениями, ангары и небольшие леса. Наконец, впереди показались дома, и Майкл сразу понял, что город, куда они приехали, достаточно большой.

Автобус остановился возле пятиэтажного дома, и путники, поблагодарив водителя, вышли.

– Тут пункт обмена валюты, – Шейла кивнула в сторону вывески. – А неподалеку есть дешевая гостиница, я узнала.

Она зашла в обменник, парни остались на улице. Вскоре она вернулась; судя по ее довольному лицу с курсом валют им повезло.

– Оставила стонар, – сообщила Шейла, – пусть будет в заначке.

– А по здешним деньгам у нас как? – уточнил Летц.

– Впритык, – призналась Шейла. – Поэтому гостиница самая дешевая, на еде экономим. Но не бедствуем!

Они заселились в гостиницу, взяв номер на троих. Одна кровать была двухъярусной, и Майкл сразу занял верхнюю койку, вместо второй – раздвигающееся кресло. Две тумбочки, стол с зеркалом и телевизор. Отдельно туалет с душем. Майкл пожалел, что в номере нет ванны. Нет, в душе тоже приятно постоять, но нежиться в ванне – дополнительное удовольствие.

Первой душ заняла Шейла, затем очередь дошла и до парней. Пока не стемнело, они решили сходить в ближайший магазин и купить еду, задерживаться в городе со сложным названием никто не собирался. Но на регистрационной стойке им протянули карту города.

– С чего начнете? – поинтересовалась администраторша. – Обычно первым делом идут в музей драконов, но он скоро закроется. Я бы посоветовала вам проехать в центр и погулять там.

Девушка объяснила, как пройти к метро и на какой станции выйти, а ребята в это время изучали карту: на ней и впрямь оказалось много интригующих названий.

– Что это за кафе радости? – перебил администраторшу Майкл.

– Замечательное место! – одобрила она. – Обязательно загляните туда, если хотите сохранить добрые впечатления о городе.

Пользоваться метро умел только Майкл! Выяснилось, что ни Летц, ни Шейла в метро ни разу не были.

– Ну это просто, – объяснил Майкл: – спускаешься под землю и едешь на поезде до нужной станции.

В кассе им продали билет на десять поездок. Майкл с любопытством рассмотрел его: пластиковая карта с изображением какого-то замка. Он приложил карту к турникету, и ребята вышли на площадку, где собрались люди. Дети стояли отдельно. Неожиданно сверху спустился белый столб света, он охватил детей и увлек их вниз.

Майкл так и остался стоять с открытым ртом: что это было? Но никто не показывал признаков волнения, только Летц и Шейла удивились, как и он. Тут же вокруг оставшихся людей материализовались полукруглые пластины, они окружили людей – у Майкла возникла ассоциация с ковшом экскаватора – и вдруг они все оказались в лифте. Последовал скоростной спуск, от которого заложило уши, и вскоре ребята стояли на платформе.

Это оказалась подземная пещера: с неровными потолками и известковыми наростами, спускающимися сверху. Стены оказались сиреневого цвета с вкраплениями зеленого. Было ощутимо прохладно, освещение создавалось сенсорными лампами, которые реагировали на движение. Платформы здесь были полукруглые – они повторяли очертания пещеры. Возле одной из платформ стоял поезд: вполне обычный, обтекаемой формы. Майкл посмотрел расписание: похоже, им сюда.

Они зашли в вагон, сиденья располагались небольшими отсеками: по четыре в каждом. Ребята заняли места, и Майкл уставился в окно. Через пять минут женский голос объявил, что поезд отправляется. Майкл увидел, а не ощутил движение – настолько мягко поезд скользил по рельсам.