– Через десять дней не успеем, – сказал Антуан.
– А что нужно для того, чтобы успеть?
– Бетон быстрее сохнуть не будет, – ответил Антуан. – Лучше подождать, чтобы потом не было проблем.
– Сколько потребуется времени? – спросил Виктор.
– Две недели – это реально при наших мощностях, – ответил Антуан.
– Хорошо. Пусть будет две недели, – согласился Виктор.
Похоже было, что ему это сильно не нравится.
– Все свободны. Следите за последовательностью выполнения работ. А Вы, Эммануил, останьтесь.
Окружающие Виктора люди разошлись в разные стороны. Виктор взглянул на Эммануила, затем задумчиво посмотрел на архитектурный проект на стене, на карту участка на столе.
– Сейчас я Вам кое-что продемонстрирую. Возможно, Вас это вдохновит на новые открытия, – сказал Виктор.
Он подошел оружейному шкафу, открыл одну из многочисленных дверец, извлек трость.
– Подойдите сюда, Эммануил.
Эммануил послушно приблизился. Виктор вышел на солнечный свет из-под навеса, поймал блик солнца, отраженный крупным бриллиантом, направил его себе в глаза, и его зрачки на несколько секунд стали выглядеть как вполне человеческие. Эммануил с удивлением и восторгом следил за этими манипуляциями. Виктор удовлетворенно кивнул, чем нарушил положение луча света, и его зрачки снова расплылись. Виктор спрятал трость в оружейный шкаф, и снова подошел к карте своего участка.
– Вы все видели? – спросил он у Эммануила.
– Да, я заметил, что Ваши глаза изменились, когда блеск от трости коснулся их.
– Это только один из эффектов, – сказал Виктор. – Думаю, Ваш математический гений уже подсказывает Вам и другие последствия. Представьте, что произойдет, когда все трости, изготовленные Бахманом, начнут излучать преломленный ими свет, потоком которого мы сможем управлять!
– Как Вы сами, Виктор, представляете себе идеальный результат? – спросил Эммануил.
Котище посмотрел на Виктора, потом спрыгнул с рук Эммануила, подошел и потерся об ноги Холливуда.
– В настоящий момент сближаются четыре ветки реальности, – сказал Виктор. – Потом мы присоединим и другие. Мы формируем многореальный мир.
– Но зачем? – спросил Эммануил.
– Это будет мир, в котором существуют разные исходы одного и того же события. Существуют одновременно. Разве не захватывает Вас идея наблюдать сразу все исходы каждого квантового эксперимента?
– Да, это было бы удивительно интересно, – согласился Эммануил.
– Ящики Вашей конструкции, господин Кошечкин, работают превосходно. Они просты и надежны. Монтаж линии по поточному производству Ваших ящиков уже начат?
– Да. Но было бы неплохо понять, сколько нужно ящиков?
– Чем больше, тем лучше. Делайте столько, сколько сможете.
– Хорошо, – кивнул Эммануил.
Котище, сидящий теперь на полу и смотрящий на обоих собеседников, пронзительно громко мяукнул.
Анатолий Игнатьевич Бахман провел эту ночь в своем офисе, в верхних комнатах. Домой ехать совсем не хотелось. Его супруга отдыхала в Греции, и дома было пусто и скучно. Рано утром Бахман услышал шум, но подумал, что это сторож уронил что-нибудь. А потом сработала сигнализация. Спустившись по лестнице, Анатолий Игнатьевич обнаружил, что из кабинета исчезли трости. Те, которыми он гордился как совершенными произведениями искусства. Одна из этих тростей, иридиевая, с которой он постоянно ходил сам, все еще оставалась при нем. Однако, это было слабым утешением. Вместе с тростями исчезло также несколько десятков драгоценных камней, очень крупных. Милиция нелепо потопталась по офису, сонный следователь опросил присутствующих, составил протокол и уехал. Анатолий Игнатьевич остался сидеть в своем кабинете, полностью потерянный и ошарашенный наглым вторжением.
Однако, вскоре, когда начали поступать звонки из разных стран мира, он осознал весь масштаб катастрофы. По-видимому, кто-то из крупных конкурентов решил играть жестко, либо один из глобальных мафиозных кланов решил обогатиться за его счет. Несложные подсчеты показали, что Анатолий Игнатьевич в течение дня потерял около четверти своего состояния: то есть практически все, что было вложено им в ювелирные изделия, камни и драгоценные металлы, и хранилось в офисах и на производстве.
Анатолий Игнатьевич позвонил Алексу и озадачил его подготовкой документов для страховых компаний, а потом отправился завтракать.
Звонок Альберта Абрамовича застал его доедающим яичницу.
– Здравствуй, уважаемый! – сказал Альберт Абрамович Карапетян.
– Здравствуй, любезный, – ответил Анатолий Игнатьевич.
– Слышал о твоем происшествии, – сказал Альберт Абрамович. – Ты в порядке?
– Я невредим, Алик. Но, конечно, переживаю.
– Приедешь сегодня?
– Собираюсь.
– Приезжай пораньше. Я буду свободен через два часа, около двенадцати.
– Почему спешка? Что-нибудь случилось? – спросил Анатолий Игнатьевич.
– Нет. Я просто просматривал наши с тобой старые сеансы. У меня же все записи за последние сорок лет сохранились.
– И что?
– Не знаю, как сказать об этом… Ты, наверное, не помнишь, что сегодняшнее ограбление было предсказано твоей матушкой в день ее смерти.
– Алик, давай-ка поговорим лично. Я буду у тебя через два часа.
Анатолий Игнатьевич положил телефонную трубку, доел яичницу и сделал большой глоток зеленого чая. Психолог был прав. История, которая случилась сегодня, была когда-то предсказана его матушкой.
Мать умирала долго и трудно, рак не позволял ей легко умереть. За полгода до смерти она стала произносить предсказания, которые сбывались. О таланте быстро узнали. Было начало семидесятых годов. В Советском Союзе мистика и чуть ли не шепотом передаваемые друг другу сведения про экстрасенсов и колдунов, стали увлечением самых состоятельных и самых статусных персон.
Больная предсказательница рассказывала о будущем партийным боссам и их женам. До нее даже доехало несколько сотрудников ЦК партии. Тогда впервые появились большие деньги и дорогие лекарства, которые позволили матери протянуть еще немного. Когда она умерла, в ее сундуке лежало больше трехсот тысяч рублей. Перед самой смертью она сказала сыну:
– Анатолий, ты станешь знаменитым ювелиром. Знаменитым на весь мир. Ты будешь делать очень дорогие вещи. Трости из драгоценных металлов. Однажды ты потеряешь все свои трости. И будешь думать, что это трагедия. Но это может стать величайшим приобретением в твоей жизни. Ты должен помнить об этом, Толик! Потеря твоих ювелирных тростей может дать тебе многое…
– Мама! Это точно бред! – сказал ей тридцатилетний Анатолий Бахман. – Я, конечно, ювелир. Но знаменитость на весь мир, зарубежные компании… Это же Советский Союз, мама!
