Беру ручку и придвигаю лист бумаги.
— Продиктуй, на чье имя писать?
Он усмехается.
— Что, серьезно? Без единого возражения?
— Да чего тянуть, — пожимаю я плечами. — Я сама собиралась уходить.
— Вот как? Решила стать домохозяйкой? — Он скептически приподнимает бровь.
— Не дождешься, — смеюсь я. — Хочу устроиться ассистентом в ветклинику.
— Нет.
— Нет? Ты против?
— Да. Я против. Это помешает учебе. Тебе придется наверстывать пропущенный месяц.
— Что…
Передо мной открывается третья папка, и в ней — документы об оплате, приказ о зачислении меня на последний курс… Что-то еще, но я не вижу — буквы расплываются от навернувшихся слез.
— Джей…
— Просто скажи «спасибо», — просит Джеймс. — И прими, как вложение в будущее.
— Спасибо! — Смахиваю с ресниц слезинки, но горло перехватывает, и я всхлипываю. — Спасибо, Джей.
— Я думаю отойти от дел, — говорит он. — Переехать за город и заняться глэмпингом…
— Э-э?
— Глэмпинг — это туризм…
— Я знаю, что такое глэмпинг, — перебиваю я. — Палатки или юрты, без особых удобств, жизнь рядом с природой. Такой… сельский туризм.
— Да, — соглашается Джеймс. — А что тебя удивляет? Мне нужен ветеринарный врач, там будет ферма.
— Не слишком ли… радикально? Ресторатор… и вдруг… все с нуля?
— Ох, Бэмби. — смеется он. — Я уже делал подобное, мне нравится меняться. Я юрист, между прочим, и много лет помогал отцу управлять трастовым фондом.
— А-а-а… А потом открыл свой ресторан?
— Да. Если ты хочешь работать на конезаводе, мы можем купить участок где-нибудь неподалеку. Но, уверяю тебя, у нас будут лошади.
О боже… Плакать хочется еще сильнее. Джеймс планирует будущее. Наше будущее! Будущее, которое он не мыслит без меня.
— Так, пиши заявление, — спохватывается он. — Я продиктую.
— Джей… — зову я, отложив ручку.
— М-м?
— Можно, я тебя поцелую?
Он сам садится рядом и, притянув меня, жадно целует в губы. Я таю, сердце начинает биться сильнее… но мы еще не закончили.
— Бэмби, спрашиваю в последний раз. — Джеймс ласково гладит меня по щеке. — Ты хочешь, чтобы я тебя наказал?
— Да, сэр. — От страха меня передергивает, но я верю, что порка поможет избавиться от чувства вины. — Пожалуйста.
Никогда не считала Джеймса жестоким, наоборот. А его жесткость мне нравится, он всегда последователен и всегда держит слово. Наказание не превращается в условное действо. Нет, все серьезно: обнаженная, я лежу на лавке, вытянувшись в струну, а Джеймс недрогнувшей рукой сечет меня розгами. И он прав, мне это не нравится.
Дыхание, ритм… Ничего не работает! Боль не растекается волнами, не концентрируется в одной точке, она везде. Она нарастает с каждым ударом, и нет сил терпеть. Я могу остановить Джеймса одним словом, но не делаю этого. Я должна принять и запомнить урок. Я хочу получить искупление.
Не могу сдержать слезы, а потом и крики. Когда Джеймс наклоняется, чтобы помочь подняться, я рыдаю в голос. И — наконец-то! — меня обнимают и жалеют. Я почти не слышу ласковых слов, но достаточно того, что я чувствую. Джеймс любит меня, и между нами больше нет ни непонимания, ни вины.
— Я люблю тебя, — шепчу я, прижимаясь к нему всем телом. — Я так сильно тебя люблю…
— Ты вернула любовь в мое сердце, Бэмби. Спасибо тебе, моя родная девочка.
Я ощущаю его горячее дыхание, слышу, как бьются наши сердца. Что ждет нас впереди? Не знаю. Не хочу думать о будущем. Отныне я буду жить только настоящим. Я выбрала этого мужчину, и счастлива, что он выбрал меня.
Эпилог— Джей, и все же, почему Чеджу?
— А почему нет? — усмехаюсь я. — Тебе здесь не нравится?
— Здесь замечательно! Потрясающе красиво!
— Так что тебя не устраивает?
— Все прекрасно, — уверяет меня Бэмби. — Просто… необычно.
— Может, это и есть ответ? — подсказываю я.
Мы сидим на склоне потухшего вулкана, посреди цветущей горчицы, наслаждаемся ароматом разнотравья и любуемся морским видом. Корейский остров Чеджу — поистине райский уголок. Здесь почти нет туристов из Европы, да и вообще их сейчас немного — весна, купаться еще нельзя. Зато мы застали пору цветения, и нам повезло с погодой — ясной, солнечной, теплой. Такой отдых — то, что нужно Бэмби.
Приятные пейзажи, чистый воздух, тишина, туристические тропы и каменные «дедушки» — харыбан, статуи, вырезанные из вулканической породы, морепродукты и экзотическая кухня. Мне хотелось, чтобы путешествие было необычным и запомнилось на всю жизнь.
Здесь есть гора, а внутри — пещера с буддистским храмом. Со свода пещеры стекает вода с необычными свойствами: достаточно сделать три глотка, чтобы всю оставшуюся жизнь быть счастливым и здоровым.
Здесь есть Парк Любви со скульптурами обнаженных мужчин и женщин в интимных позах, каменными фаллосами и женскими половыми органами.
Здесь есть целый сад крошечных деревьев бонсай и рощи цветущих мандаринов. И еще — музей мишек Тедди.
Я долго думал, где сделать предложение. Хочу, чтобы оно запомнилось Бэмби, как один из самых лучших моментов жизни. Пожалуй, место, где мы сейчас наслаждаемся видом, подходит больше всего.
Бэмби скоро получит диплом ветеринарного врача. Ночные кошмары и чувство вины остались в прошлом.
Детективу, которого я нанял, удалось найти доказательства того, что авария под Новгородом была подстроена. Дело дошло до суда, потому что партнером отца Бэмби заинтересовался следственный комитет. Кампанию вернуть не удалось, да и горе от потери близких людей меньше не стало, но все же Бэмби больше не винит себя в их гибели. А в день, когда ей исполнился двадцать один год, выяснилось, что она унаследовала счет в швейцарском банке. Родители готовили ей этот подарок, не подозревая, что она получит его после их смерти.
— Не замерзла? — спрашиваю я, нащупывая в кармане коробочку с кольцом.
— Нет. — Бэмби прижимается ко мне и кладет голову на плечо. — Посидим еще? Тут так красиво…
— Бэмби, я люблю тебя. — Я целую ее в макушку. — Выйдешь за меня замуж?
Она замирает и молчит так долго, что мне становится не по себе.
— Бэмби?
Отстраняюсь, чтобы увидеть ее лицо. В глазах стоят слезы, губы подрагивают.
— Надеюсь, это от счастья? — шучу я и протягиваю ей открытую коробочку. — Ты ведь примешь кольцо?
