— Вот, вкратце, — выдохнул Альберт Иванович, вытирая платком вспотевшее от напряжения лицо, в то время как на него с разным выражением смотрели четыре пары человеческих глаз и две — домофейных. — Это то, что я понял из рассказа… из трансляции образов. Вы догадываетесь, о каком временном прототипе идет речь, Мариен?
В палатке повисла вязкая, тяжелая тишина, которую никто не осмеливался нарушить. Даже Диген, разряжавший обстановку солеными шуточками, в том числе и в самые печальные моменты, притих и прижал уши к голове.
Догадаться можно без труда (или хотя бы предположить). Достаточно покопаться в тех событиях, которые не нашли объяснений по прошлым визитам в Лангато. Банда пустошных свистунов, нагнавших Велирин и ее спутников в оазисе, в песках Зорхат. Грешили на заговорщиков, но слишком быстрой была погоня. А второй раз? Возможно, та роковая ночь в «Приюте сокола»?
Скворцова заговорила, хотя каждое слово давалось ей нелегко.
— Он не изжарится там, снаружи? — тихо спросила она, не осмеливаясь назвать морфа по имени, под которым он жил в мире людей.
— Нет, — покачал головой Таипов. — Он тут присутствует частично, как молекулярный слепок.
Ковалев же подумал, что гора факелов, заготовленных Готтаром в королевском дворце, вряд ли могла нанести ущерб такому вот молекулярному слепку. В случае опасности морф просто уйдет в нейтраль, и все. Однако представить, что внутри металлического монстра находится то, что раньше было человеком… И ты этого человека знал маленьким веснушчатым мальчиком — пусть не его самого, но его копию… Майор смотрел на Таю, почти физически ощущая волны исходящего от нее отчаяния. Все, что она задумала, грозило рассыпаться в прах, и вот почему.
Откорректировать свое прошлое нельзя, даже если вмешаться до момента знакомства с молодым интересным мужчиной. Раз уж хозяева времени живут вне этого самого времени, они просто пошлют кого-то в ту точку, и все повторится снова. Если попытаться действовать ранее, обнаружив мальчика Лейксена, то повторится другая версия событий, где Тха-Сае даже не появится на свет, потому что мать вернулась в свой мир, а потенциальный отец был убит. Нет никаких шансов избежать судьбы…
Кажется, эта же мысль пришла в голову и Марине.
— Берт-Таи, — обратилась женщина к Альберту Ивановичу, — давайте подумаем, что случилось бы, если пресловутый таймстаб не был уничтожен. Могла бы появиться та версия будущего, откуда пришли Тха-Сае и… Лейксен?
Заведующий лабораторией покачал головой, раздумывая.
— Не знаю.
— А… что он собой представляет? Я так и не поняла…
— Наверное, надо показать. Для этого нужен… зрительный контакт.
Марина вышла из палатки вместе с Таиповым — туда, где в тонкой морозной пыли висел максимально утративший плотность силуэт морфа.
— Вот та, что помогла вернуться тебе… тому, другому Лейксену, домой… Покажи ей, пожалуйста.
Скворцова не без опаски смотрела на жутковатую фигуру, испытывая смешанные чувства. Ледяной демон… Разве это жизнь? Без настоящей плоти и крови, без теплых объятий? О чем думали хозяева времени, пытаясь создать для себя такой вот суррогат бытия? И насколько они абстрагировались от человеческих ценностей, если сочли возможным ломать чужую жизнь ради собственного благополучия? Последний вопрос нелеп, увы… Псевдомаги и вовсе собирались жить в телах собственных детей, не гнушаясь смертью их сознания. Там, где человек счел нужным применить к себе приставку «сверх», никакие общепринятые ценности уже не работают.
Воспринять передачу образов оказалось достаточно просто. Видимо, не зря говорят, что мысль материальна… Только вот Марина никак не ожидала увидеть вот это.
Странное здание, выстроенное из ослепительно белого камня и станза, напоминало очертаниями мельницу высотой с пятиэтажный дом. Огромное мельничное колесо, излучавшее едва видимый красноватый свет, было неподвижно, да это и не удивляло: ведь поблизости не наблюдалось никакой воды. Постройка не имела ни окон, ни дверей — по крайней мере, на первый взгляд. Венчал «мельницу» конусообразный шпиль, предназначенный как будто для телебашни. Какая-то чуждая, но вместе с тем понятная красота, гармоничные пропорции…
ЧТО?!
Та самая тайна Озерного Дома, ради которой пришлось совершить путешествие через пески Зорхат… Первое знакомство с этим сооружением состоялось в компании принца Мариена, на неспешной конной прогулке по окрестностям маленького хутора. Земная гостья тогда сильно удивлялась, что за строение такое…
— В народе его называют Злобной Мельницей, — отвечал Мариен. — Да и не только в народе… Говорят, это построили демоны. Завести разговор о Мельнице — все равно что помянуть Приходящего к ночи.
Да, они его и построили!
Символ королевской власти, эрса, ради обладания которой Псевдомаги ринулись в государственный переворот. По преданию, она-то и отпирала Мельницу, давая ключ к могуществу древней цивилизации! Инса из храма Картсам, способная эту Мельницу разрушить! Твинаты, считавшие Мельницу маяком для кораблей металломорфов и настроившие «маяк» так, чтобы он посылал сигнал на планету Твина, если вдруг земляне захотят связаться или попросить помощи! Если бы тогда все знать… Если бы сами твинаты были в курсе, зачем металломорфы соорудили странную башню из камня и станза? Не было бы тогда путешествия через пустошь Зорхат и знакомства с Тха-Джаром. Стояла бы себе Мельница, никого не трогала, работала как стабилизатор времени, а хозяева сидели бы в своей нейтрали и не штамповали киборгов из живых людей…
Но случай, подкрепленный волей группы лиц, решил иначе. Инса, она же Дестабилизатор, была доставлена в Озерный Дом из далеких теплых земель…
Глубокой ночью небольшой отряд всадников выехал из Олмы — туда, где в звездном свете одиноко мерцал маяк, прозванный в народе Злобной Мельницей.
Достигнув цели, трое всадников остановились поодаль, четвертый же приблизился к грандиозному сооружению. Человек выложил на ладонь плоскую коробочку, тускло мерцавшую в темноте, что-то нажал… Внутри коробочки светился розоватый узор, и точно такой же вспыхнул на поверхности Мельницы, рядом с колесом, никогда не приходившим в движение. Всадник, привстав в стременах, совместил оба узора, и гигантское колесо дрогнуло.
Затем, без единого звука, зловещий силуэт постройки смазался — огромное здание рассыпалось в пыль, как будто никогда не существовало. Рассыпалась и шпага Готтара — именно он держал в руках инсу и, похоже, попал в зону ее действия.
— Больше никто не будет пугать детишек сказками о пристанище демонов! — констатировал барон. — А шпагу-то жаль, я к ней привык…
— Спасибо! — осипшим от волнения голосом сказала Марина, машинально делая шаг назад, в тепло палатки. — Я знаю, что это и где это было… Но… я не знаю, что делать.
Диген, наконец, пришел в себя и от души хлопнул себя по коленке:
— Звонить Президенту! Я уже понял, что без него ничего не решается!
