Малахий Зотов. Забытое о Марах и МорокахЯ благодарна Кристиану за правду, которую он мне рассказал, набравшись храбрости. Благодарна, что он позволил мне поплакать и погрустить о моей утраченной судьбе. Я уже не плачу, когда возвращаюсь в свою комнату. Засыпаю быстро и на всю ночь, а с утра встаю с чётким пониманием, что должна сделать.
Я не избегаю остальных. Наоборот, разговариваю с каждым новым другом среди Теней, кого могу вспомнить. С кем-то говорю только пару минут, с другими – дольше. А с самыми давними знакомыми – Марком, Павлом и Кириллом – я общаюсь дольше всех. Смеюсь над каждой глупой шуткой, наслаждаясь ощущением улыбки и даже болью в боку, когда не могу остановиться.
За завтраком я набираю для себя всей еды понемногу. Глупо тянусь через стол за каждым блюдом, пытаясь вспомнить вкус всего, что когда-то ела. Как в детстве, краду один из двух сырников с тарелки сестры, потому что свои два я уже съела. Та вначале возмущается, но всех забавляет наша перепалка, и она всё-таки уступает. Я удивительно много болтаю и шучу, так много, что даже Александр вместе с остальными подхватывает это настроение, а на осмотре новоприбывшего батальона солдат именно я получаю первый снежок от Северина прямо в лицо. Я не отвечаю королю сразу, позволяю ему удалиться от подчинённых подальше, и только потом толкаю в сугроб. Анна повторяет то же самое с Александром, когда тот слишком мрачно смеётся над младшим братом. Мне нравится это чувство беззаботности, которое нам удаётся выкрасть у реальности, устраивая глупый снежный бой. Нравится хриплый смех Кристиана и мелодичный – Анны, когда Северин уже в третий раз не может попасть в своего дядю. Но больше всего нравится новый взгляд Александра на меня, когда он вынимает кусок снега из моих волос. Он едва заметно касается моей щеки пальцами, но не пытается поцеловать. Уже давно мы не подходим к грани, на которой раньше едва держались.
День проходит насыщенно, я не только провожу время со своими друзьями и новой семьёй, но как только выдаётся время, ухаживаю за Вьюгой и Сахарком. Второму приношу давно обещанный сахар. Однако за всем смехом и разговорами я продолжаю помнить о своём плане, а хорошее настроение у остальных помогает притупить их бдительность.
Марк не замечает, что я краду некоторые травы со склада, когда натыкается на меня там. Северин только хмыкает, когда я верчу в руках кандалы, похожие на те, которыми Александр приковал меня к кровати. И смеётся, стоит мне с отвращением откинуть их подальше. Он не знает, что даже их падение за тумбу я продумала, чтобы потом забрать их незаметно для охраны. Сестра же хоть и чувствует знакомый запах, когда заходит на кухню, где я варю свой отвар, но быстро отвлекается, стоит только мне специально вспомнить о том, как я изводила Елену намёками про меня и Александра. Я бы не стала поднимать эту тему вновь, но знаю, что злость на принцессу Аракена притупит все её чувства.
Я продумываю почти всё, что могу, и без сил валюсь на кровать после ужина. Я помню о разговоре с Александром, но пока оттягиваю этот момент. Слова, которые мне нужно ему сказать, это то единственное, с чем пока не определилась. У меня остаётся лишь день и одна ночь.
На следующее утро я веду себя сдержаннее, чтобы не привлекать к себе внимание, но продолжаю общаться с другими так много, как могу, чаще обнимаю сестру и ловлю взгляд старшего принца. Слежу за каждым из дорогих мне людей, пытаясь запомнить их особенности и привычки. И только Кристиан несколько раз смотрит на меня настороженно, а я едва заметно киваю ему, зная, что у меня всё получится. К счастью, все слишком заняты разработкой ответных действий при нападении Даниила и не замечают, как я напрягаюсь и часто поглядываю в окно, наблюдая, как солнце неуклонно двигается к горизонту, отсчитывая мне последние часы.
Всё должно получиться.
Я моюсь, в последний раз наслаждаясь запахом мыла с розами. Пишу для каждого отдельное письмо, объясняя свой выбор. Когда дело доходит до Александра, я с трудом вывожу на бумаге лишь несколько предложений, понимая, что листа слишком много и слишком мало для моей благодарности.
Чувствую странное сожаление, оглядывая два платья, которые сестра приказала доставить сюда. Для себя она велела привезти множество, меняет их часто, под настроение, оставаясь собой, даже стоя на пороге войны. Но я не представляю, почему она попросила привезти их и для меня. Может, знает, что я тоже люблю красивую одежду, но не позволяю себе этой роскоши, выбирая то, что практичнее?
В этот раз я не отказываю себе. Удивляя саму себя, затягиваю нижний корсет. Выбрала тот, что со шнурками спереди, чтобы справиться без чужой помощи. Надеваю сверху красивое алое платье с шёлковой юбкой в пол и верхом, расшитым серебром. Рукава полупрозрачные с красным кружевом. Я сама накладываю краску на губы и подвожу глаза, желая, чтобы меня запомнили больше живой, чем мёртвой, и больше, чем что-либо другое, мне льстит громкий вздох Александра, когда я выхожу вечером из своей комнаты и сталкиваюсь с ним.
– Я не знал, что сегодня за ужином нужно выглядеть хорошо, – неуверенно бормочет он, запуская руку волосы, поправляет их, чтобы они меньше падали на глаза.
