— Подождите, разве вы не женитесь на Эрне? Ребёнку также нужна и мать. Даже граф не забирает малыша от матери, пока тот не подрастёт.
— Нет. Стыдно за неё. Мне не нужна такая женщина. Она ничего не стоит и не сможет достойно воспитать дитя.
Наташа не стала спорить с командующим. Его рана от пережитого была слишком свежа, чтобы можно было спокойно говорить об этом. Пройдёт время, родится ребёнок, и многое может измениться. Эрна обязательно осознает и искупит свою вину. Бруно её простит и всё будет хорошо. Ребёнок может стать тем связующим звеном, которого не хватает сейчас. Хотелось верить в лучшее.
— Я пойду, — мужчина склонился к руке женщины, которую любил теперь уже мучительно и безнадёжно. Коснулся губами внутренней стороны ладони, вдыхая запах цветов, воскрешая в памяти те мгновения счастья, когда он целовал любимую, держал её в своих объятиях, мысленно называя своей. В одночасье выстроенный в мечтах мир рухнул. Не просто рухнул, а исчез безвозвратно, будто ничего не было. И только щемящая боль за грудиной, сбитое дыхание и крик раненой души ещё долго болезненными отголосками будут бередить кровоточащую сердечную рану.
По лестнице взбегал Кристоф. Увидев госпожу с господином командующим, кивнул ей, приветствуя и краснея. Наташа улыбнулась. В такие моменты они оба вспоминали об одном и том же — переправу и легкомысленный поцелуй строптивой девчонки.
— Господин командующий, гонец прибыл. Он в привратной башне.
Бруно пожал руку русинки, нехотя отпуская и тяжело вздыхая.
Девушке тоже было нелегко. Было его жаль до слёз. Но всё, что случается — к лучшему. Она всегда так думала.
Глава 17
— Госпожа, вы вся горите!
От прикосновения чужой руки к лицу, Наташа вздрогнула, открывая глаза. Она не слышала, когда пришла служанка. После разговора с Бруно, хлебнув бабкиного отвара, накинув на себя вязаную накидку, улеглась поверх одеяла и не заметила, как заснула.
— Кэйти, принеси кувшин кипятка… Эту воду забери, — она кивнула на каминную полку.
В комнате царил полумрак. Её знобило. Здравствуй, температура! Напрасно она купалась утром. Могла бы просто обтереться влажным полотенцем. Порывшись в сумочке, достала две последних жаропонижающих таблетки. Кашель удастся подавить без применения медикаментов. Травы после лечения Лиутберта должны были остаться.
При мысли о детях барона резануло болью в груди. Как они? Уже знают, что остались без мамы? При внешних данных Дитриха найти новую богатую красавицу-жену и маму детям не составит труда. Интересно, какой срок траура предусмотрен в этом времени? Распространяется ли это на самоубийц? Нужно ли ей идти посидеть у гроба Агны? Очень не хотелось. Она не боялась покойников, но таких мероприятий всегда избегала. Только дважды она отсидела положенные «от» и «до»… Папа и мама… Мама и папа — они навсегда останутся для неё самыми родными и единственными…
Хотелось пить. Открыв глаза, девушка не сразу поняла, что происходит. Снова заснула?.. Она была плотно укутана в одеяло, от чего казалось, что оно её душит.
Отблески огня играли на стенах. От камина распространялось тепло.
У кровати на стуле сидел господин и кинжалом ковырял что-то в руках. Язычки пламени отражались на полированной поверхности лезвия, от чего щипало в глазах. Девушка присмотрелась. Острым кончиком оружия мужчина проделывал отверстие в плоде редьки. На столике разместился поднос с ужином.
Заметив, что она открыла глаза, Герард, сочувственно улыбнувшись, подмигнул ей:
— Всё же занемогла, моя леди, — отложил овощ и кинжал на поднос, пересаживаясь на край ложа, склоняясь к её лицу.
Наташа зашевелилась, пытаясь выпутаться из шерстяного кокона, закашлялась.
— Вставать нельзя. Можно освободить только руки, — сдвинул край одеяла, чувствуя жар тела больной.
Смотрел в её воспалённые лихорадочно блестевшие глаза, на сухие губы и понимал, что испытывает к ней не просто нежность и любовь. Это что-то гораздо больше, значимее, без чего невозможно дышать, жить.
— Ты ведь знаешь, как себя излечить? — коснулся губами щеки. — Очень некстати слегла.
— Держитесь от меня подальше, ваше сиятельство. Можно заразиться.
— Герард, моя леди… — даже не шелохнулся на замечание.
— Давно хочу спросить, почему «леди»? Это обращение к титулованной женщине в Британи.
— Знаю, — прикрыв глаза, губами гладил любимую по щеке. — Леди благородна, добра, открыта… Такой была моя мать… Такая ты… Ты — моя Леди.
— Мне нужно время, чтобы привыкнуть, — он, молча, согласно кивнул в ответ. — Это для меня? — указала на продырявленный плод. — Очень хорошо. Убью кашель в зародыше.
Мужчина снова прикоснулся к её щеке.
Девушка закрыла глаза, чувствуя, как цепочка воздушных лёгких касаний опускалась по шее к ключице, вызывая непередаваемые ощущения эйфории и полёта. Наташа тронула его волосы, жёсткие, упругие. Лучше бы не трогала.
Господин напрягся, сжимая её плечи, зарывая лицо в подушку у изгиба её плеча, обдавая жаром кожу на шее.
Она задохнулась от разгорающегося желания. Не хватало воздуха.
— Пожалуйста, не сейчас… Мне дышать нечем… — упёрлась в его плечи, переводя дух.
— Да… Прости… — отсел на стул, продолжив ковырять редьку. Руки заметно вздрагивали. — Меня несколько дней не будет. Ты ничего не бойся. Остаётся Дитрих, как всегда. Все вопросы к нему. Я распорядился, чтобы тебя не беспокоили.
— Вы на рудник уезжаете?
— Нет. Прибыл гонец от графини ди Терзи. Я должен их встретить на южной границе графства. Это займёт дня два, не более.
Девушка вскинула бровь. Сердце забилось чаще. Граф едет встречать свою бывшую невесту и её мать. Как произойдёт их встреча? Значит, через два дня она увидит ещё двух представительниц знати средневековья. Итальянской знати.
— Они говорят по-немецки?
— Да. Думаю, Луиджа знает несколько языков. Графиня ди Терзи требовательная и довольно жёсткая женщина.
Если Наташа от волнения не могла говорить, то Герард выглядел спокойным и уверенным:
— Тебе нужно поесть.
Она закачала головой:
— Нет, только питьё. Ничего не хочу… А Бруно тоже с вами поедет?
— Да. И половина замкового гарнизона. Остальные останутся здесь. Всё, как всегда.
Да, как всегда… Знала бы она, что это означает «как всегда». Коротко вздохнула:
— А кто сейчас вместо экономки?
— Пока все ключи от кладовых у Берты. Ей тяжело. Но это ненадолго. К свадебному пиру прибудет новая экономка, наставник для госпожи Юфрозины и лекарь. Ещё нужна будет няня для детей Дитриха. — Упомянув о племянниках, он откинулся на спинку стула, вытягивая ноги: — Если ему понадобится помощь… Хотя, о чём это я. Ты немочна, и тебе самой нужна помощь. Я распорядился, чтобы твоя прислуга эти дни ночевала в замке. Франц тоже будет рядом. — Граф встал. — Сейчас иду на Совет, потом на обход. После вернусь к тебе.
