Книга Последние сумерки - Анастасия Бароссо

«…Все природные явления, смена времен года, сезонные изменения погоды объяснялись по Бусову календарю отражением в Яви того, что происходит в Нави, в мире богов и духов. Например, конец Зимы и наступление Весны связывались с тем, что Дажьбог отрекся от богини зимы Мары и притек к богине весны Живе…»…

Под утро Вячеслав зашел взглянуть на Юлию.

Казалось, жар уменьшился. По крайней мере, она больше не металась по кровати и не стонала. Какое-то время он внимательно смотрел на нее с порога комнаты, а потом молча вышел.

В пропахшем целебными отварами коридоре ему встретились Агафья с Матвеем. Они уже несли Юлии завернутый в пуховый платок очередной горшок со снадобьем. Правда, его запах разительно отличался от первого. У Вячеслава даже защипало глаза и запершило в горле, такой ядреный дух шел от него.

– А я все же говорю тебе, надо в мазь добавить барсучьего жиру, хуже-то всяко не будет, а, докторица? – тихонько говорил Матвей Агафье.

– Он тут ни к селу ни к городу! – старушка возмущенно косилась на мужа. – Или ты целителем стал?

– Все-таки хоть капельку, а нужно… – не унимался Мотя.

– Вот и мажься им сам, хоть с ног до головы… Доброго утра тебе, касатик, – отвлеклась от пререканий с мужем Агафья, только теперь заметив Вячеслава.

– Раненько ты сегодня поднялся, – заметил дед. – Или не ложился?

– Не ложился, – эхом откликнулся тот.

– Не переживай, родимый, – Агафья внимательно смотрела на него, прищурив слезящиеся старческие глаза. – Это нам, старикам, уже не спится, а вам, молодым, сон силы и здоровье дает… Иди-ка приляг на печь – это для тебя сейчас самое лучшее. А то вон лицо даже потемнело, того и гляди – сам сляжешь! Давай, давай, а за девушкой мы приглядим, с ней все хорошо будет…

– Спасибо за заботу, – с удивившей его самого искренностью откликнулся Вячеслав. – Постараюсь не доставлять вам хлопот еще и моим лечением…

Конечно, никуда он не прилег. Весь день слонялся по дому как неприкаянный, из угла в угол, от стены к стене. Несколько раз заходил в комнату и с порога в глубокой задумчивости глядел на Юлию. Его лицо за эти дни действительно потемнело, Агафья, давно не различающая без очков даже самого крупного шрифта, зорко видела другие вещи. Он очень осунулся, а глаза его плотно заволокло туманом неразрешимых мыслей.

Он вел себя и выглядел как человек, который никак не может прийти к некоему жизненно важному решению. Вокруг Вячеслава почти явственно сгустились боль и тьма – обитатели дома видели это и старались держаться от нового гостя подальше. Даже Ставр с Громом вели себя на удивление тихо и спокойно. Один лишь Бер странным образом не видел происходящего.

Он, чего уже давно за ним не замечали, улыбался своим мыслям и пребывал в хорошем настроении. К вечеру третьего дня атмосфера вокруг Вячеслава так накалилась, что воздух готов был заискриться от напряжения. Он сидел на крыльце, уставясь на алый весенний закат, когда к нему робко подошел Матвей.

– Сынок, – дед робко тронул его за плечо. – Девушка-то очнулась…

…Юлия открыла глаза.

Увидев вместо ночного леса освещенные стены помещения, она зарычала и сделала попытку отскочить в угол. И только больно ударившись плечом о кованую спинку кровати, поняла, что больше не волчица. Радость захлестнула ее горячей волной, забилась в висках, но в следующее мгновение ледяной ужас сковал тело и душу. Где она? Что с ней?!!

Инстинкты, обостренные до предела опасностью, подсказали – кто-то приближается к плотно закрытой двери, явно привлеченный шумом, который она произвела, ударившись о кровать. Юлия подобралась, готовая в любой момент броситься на врага и в то же время почти теряя сознание от страха. Вскоре дверь действительно открылась… На пороге комнаты, закрывая мощной фигурой весь дверной проем, стоял Бер.

Не понимая, что и зачем делает, повинуясь только глубинному чувству самосохранения, Юлия пружиной вскочила с кровати, вжалась в стену в дальнем углу комнаты и застыла в напряженном ожидании, не стыдясь наготы или, скорее, не замечая ее. Довольно улыбаясь, Бер пробасил:

– Ну, вот и очнулась… Агафья! – крикнул он в коридор. – Принеси какой-нибудь одежки! А то больная-то наша тут голышом скачет, того и гляди, всех мужиков перепугает! Ха-ха!!!

От звука его голоса, вызвавшего вихрь невыносимо тяжелых воспоминаний, Юлия вздрогнула. Но так и не поменяла позы, парализованная столбняком страха.

– Ну, ладно… Кх-м… Вы тут по-бабьи потолкуйте, – неожиданно добродушно выговорил Бер, пропуская в комнату старушку – божий одуванчик. – А я потом… попозже зайду. Успею еще теперь.

И он действительно вышел. Юлия почти с таким же ужасом уставилась на старую женщину, с каким только что глядела на оборотня-убийцу.

– Не бойся, милая, – старушка, шаркая ногами, приблизилась к ней, неся перекинутый через руку ворох тканей. – Хворая ты была, подлечили мы тебя…

– Прошу тебя, ответь, – умоляюще прошептала девушка, еле удерживаясь на ослабших вдруг ногах. – Ответь мне, не было ли тут… ребенка?

– Почему не было? Он и теперь здесь… Да ты рубаху-то хоть накинь, зря, что ли, я с тобой ночи не спала, из лихоманки вытаскивала?!

Агафья всучила одежду в руки Юлии и сама стала помогать ей одеваться. Девушка явно была еще не в себе.

– Здесь?! Как он?? – выдохнула Юлия, не веря в такую удачу. – Что с ним?!!

– Хороший такой мальчуган, здоровенький. Я, как тебя увидела, сразу поняла, что это твое дитя. Сходство у вас поразительное! Бер его Белояром нарек…

– Белояр…

Юлия дождалась, пока старушка подпояшет ее темно-синий льняной сарафан ярким поясом, и только после этого обессиленно опустилась обратно на смятую кровать.

– Белояр… – печально повторила она. – Хорошее имя… И хорошие люди его носили… – взгляд ее затуманился. – Отведи меня к нему!

Вскочив вдруг, Юлия настойчиво потянула старуху за руку.

– Где он? Пойдем!

– Да ты, голуба моя, не спеши так. Увидишь сына, никуда он не денется… Сперва так и так нужно тебе к батюшке Беру сходить. А не то он сам вскорости сюда заявится – сама ведь слышала…

– Он мне не батюшка, – вспылила Юлия, опасно сверкнув глазами. – А проклятье, посланное за грехи…

– Что ты, что ты, нельзя в этом месте такие речи вести! Тс-с… Тут само место такое… – старуха замолчала, испуганно моргая розоватыми, почти лишенными ресниц веками.

– Какое такое? – с опаской озиралась Юлия. – Проклятое, что ли?