— Если бы вы добились успеха, что тогда? Сабазиево Братство вышло бы из теней и взяло власть?
— Нет. Мы вручили бы ее правильным людям. — Канцлер вытер пот, заливающий ему глаза. — У нас с вами общие цели. Общие намерения. Почему вы не желаете работать вместе?
— Я не работаю с глупцами, даже если они — приятные люди, — сказал Фениксиец. — То, чего вы хотели, называется просто: анархия. Есть лучший способ, но вы отказались принять его.
— Ваш способ.
— Разумеется.
Беллерос вновь мотнул головой:
— Значит, дело в вашей гордости? Это единственная причина?
— Не в гордости, — возразил примарх. Разящий Огнем осторожно потянулся вперед. Отбив клинок в сторону, Коринф отскочил. Фулгрим пожал плечами: — Или, вернее, не только в гордости. Вы сражаетесь за мечту, которая никогда не исполнится. Жаль, ведь это прекрасная мечта. Но грезы бесполезны, если ты хочешь построить нечто достойное. Нечто идеальное.
— Вы в это не верите, — сказал канцлер. — Иначе вы не явились бы на Визас.
Фениксиец улыбнулся.
— Не имеет значения, во что я верю. Важна лишь жестокая реальность. И суть ее в том, что вы не можете убить меня. К лучшему или к худшему, но вы не будете править вашим миром. Если бы вы сразу пришли ко мне…
— Мы приходили, Фулгрим, но вы отвергли нас.
Примарх сдвинул брови.
— Не Братство, а вы, Беллерос. — Он поднял меч. — Я дал вам шанс в тот, первый вечер. Если бы вы ухватились за него, мы обошлись бы без войны. Я же сказал тогда, меня не интересует, кто правит — лишь бы правил так, как угодно мне.
Коринф изумленно посмотрел на него и вдруг засмеялся. Сначала тихо, но все громче и громче. Настал черед Фулгрима удивленно взирать на визасца; тот продолжал хохотать, и Фениксиец разозлился.
— Хватит! — гаркнул он. — Ты с ума сошел?
— Нет, я просто разочарован, — пояснил канцлер. Подняв голову, он взглянул на громадного примарха, сверкающего глазами. — Тем, что был прав. Вы так и не поняли нас, верно? Что вы выучили, прочитав наши труды? Пару фехтовальных приемов.
Фулгрим покачал головой.
— А что еще там полезного?
— Главный поединок ведется внутри человека. Это битва между желанием и предназначением, между тем, чего он хочет, и тем, что должен делать. И вы проиграли ее — еще до того, как обнажили клинок.
Разгневанный Фениксиец шагнул к Беллеросу:
— О чем ты?
— Вы в первую очередь жаждали утвердить свое превосходство. Могли договориться о мире, но разожгли войну — только затем, чтобы устранить любые угрозы вашему владычеству. Чтобы показать, как вы могущественны. Такова суть вашей деспотии. — Посмотрев на трансзвуковик, Коринф отбросил его в сторону. — Желание и предназначение, — просто сказал он. — Вы проиграли. Возможно, мы тоже. Может, нам следовало преклонить колено. Может, не вы один позволили гордости ослепить вас.
— Подними, — потребовал примарх. — Беллерос, подними меч!
Опустившись на колени, канцлер скрестил руки на груди. Его соратники, выкинув оружие, один за другим последовали примеру вождя.
— Что вы замыслили для моего мира, Фулгрим? Выполните ли вы все, что обещали?
— Я… Беллерос, подними чертов меч! — Фениксиец посмотрел на других мятежников. — Вставайте, все вы! Ну же!
Склонив голову, Коринф подставил примарху шею. Остальные поступили так же.
— Принесете ли вы свет во тьму? Вытащите ли наш народ из трясины?
— Беллерос… — Фулгрим понял, что происходит, и его ярость схлынула. — Встань, Беллерос. Тебе необязательно умирать так.
— Сделаете ли вы все это? — ровным, безмятежным тоном продолжал Коринф. — Разобьете ли вы оковы, освободите ли наших сограждан? Спасете ли вы Визас от него самого, как спасли Кемос?
Впервые в жизни Разящий Огнем показался Фениксийцу тяжелым. Он опустил взгляд на канцлера. На предателя.
— Я исполню все, — сказал примарх.
— Вы даете слово?
— Клянусь честью командующего Двадцать восьмой экспедицией и сына Императора, что спасу Визас от него самого. — Фулгрим говорил очень тихо. В первую секунду ему даже показалось, что Беллерос ничего не разобрал. Потом примарх заметил, как тот улыбается уголком рта, и понял: Коринф слышал все.
— Идеально, — произнес канцлер, закрывая глаза. — Бейте, Фениксиец. Бейте, и пусть ваше желание наконец исполнится.
Фулгрим ударил.
Война за Визас окончилась.
17: Катабасис
Ну, вот и все. Выпьем же за ваш триумф, господин Фулгрим.
Пайк осушила поднятый бокал с вином из личного погребка Пандиона. Видимо, посланнице полюбился его горький вкус.
Вежливо поклонившись в ответ, Фениксиец продолжил изучать клинок, которым Беллерос едва не убил Кирия. Он внимательно рассмотрел лезвие трансзвуковика на свету: прекрасное оружие, сработано на Терре в самом начале Долгой Ночи. Жаль, не удалось спросить Коринфа о происхождении меча.
Примарх задумался. Он много о чем хотел бы спросить канцлера, но теперь уже поздно. Опустив клинок, Фулгрим огляделся по сторонам. В дворцовом саду царила тишина, молчали даже птицы. Рядом ненавязчиво стояли солдаты, пришедшие сопроводить имперцев в тронный зал.
Там их ждет Пандион, привыкающий к вновь обретенной власти. Сегодня, в ходе церемонии приведения к Согласию, губернатор публично объявит о прощении членов семей восставших патрициев. Поначалу сановник возражал, но Фениксиец указал ему на очевидные преимущества такого примирения. У аристократии хорошая память, а человеку вроде Пандиона больше пригодится репутация милостивого правителя, чем железного тирана.
Помилованные вельможи будут почтительно относиться и к наследникам губернатора, что поможет тем удержаться на престоле, пока не установится новый порядок вещей. Когда Великий крестовый поход двинется дальше, с Терры прибудут чиновники, и Визас начнет преображаться.
По крайней мере, Фулгрим на это рассчитывал.
— Я назвал нашу миссию здесь «анабасисом», — отрешенно сказал примарх. — Наступлением вглубь материка. Обратный поход к морю именуется «катабасис»: победители возвращаются на корабли, оставляя за собой изменившуюся страну.
— И вы добились тут именно этого? — спросила Пайк, вновь наполнив бокал.
— Не столь многого, как хотелось бы, но кое-чего. Болезнь, поразившая этот мир, несколько отступила.
— Вы словно выдавили гной из нарыва.
— Именно! — усмехнулся Фулгрим. Взмахнув мечом Беллероса, он провел грациозный выпад. — Пронзил его идеальным уколом.
Но, говоря так, Фениксиец ощутил нечто вроде чувства вины или, возможно, сожаления. Ему пришлось истребить Сабазиево Братство, как прежде — сульфов на Кемосе. Такой исход не устраивал примарха, но другого пути он не видел.
