Книга Красный Треугольник - Антон Чиж

Выходя из магазинов, он очень старался, но заметить слежку не смог. Когда же открыл дверь парадного, на всякий случай кинул перед собой мячик. Черная сфера вернулась в ладонь с миром. Засады не было. Даже на лестничной клетке Тимур был готов ко всему, но домой попал без приключений.

Остаток вечера и всю ночь отняла подготовка. Кажется, он собрал все, что хотел. Не сумел достать только легкий бронежилет. Запасы и нужные предметы разложил рядами, чтобы ничего не забыть. Все это должна принять огромная сумка из-под хоккейной экипировки.

Собирался Тимур излишне медленно, по сто раз все проверяя и перепроверяя. Упрямо звонил городской телефон, но трубку он не поднял. Теперь уже все равно.

Когда в сумке почти не осталось свободного места, Тимур аккуратно заложил сверху кожанку, летный шлем, постиранное в машинке нательное и прочую амуницию. Молния на сумке еле сошлась, ноша походила на бочку.

К одиннадцати часам вечера все было закончено.

Тимур наполнил горячую ванну и пролежал в ней часа два, тупо уставившись в пластиковый потолок. Телефон все звонил.

Он вышел из воды, выдернул из розеток все электроприборы, не забыв телефон и несчастный холодильник, лег в чистые простыни. Будильник завел на половину девятого, положил голову на подушку и сразу провалился.

…Подскочил от испуга, что проспал. Но оставалось еще пять минут. Тимур долежал до первых трелей, вынул батарейки из будильника и тщательно оделся. Прощаться было не с кем. Тимур посмотрел на дом свой, быть может, в последний раз, не ощутив ни жалости, ни радости, и запер дверь на оба замка.

В назначенное время Мишка топтался на тротуаре, в машину забрался, подрагивая от холода. Оделся менеджер непредусмотрительно легко. Тимур предвидел это, а потому взял для него дополнительный комплект и предложил теплый свитер и куртку, а заодно рубаху. Мишка, даже не подумав о том, зачем ему для переговоров по поставкам нужно переодеваться как на дачу, без разговоров скинул свои одежки, натянув теплое. Его куртка, которую Тимур обменял на свою «для солидности» перед поставщиками, оказалась чуток коротковата.

Резко свернув влево, нарушая предписание знака, запрещающего поворот, Тимур на полном газу пролетел мимо завода. Пассажир помалкивал, тревожно косясь на беспечного водителя. Убедившись, как мог, что за ним нет погони или хотя бы одной и той же преследующей машины, Тимур вывернул вправо, опять проехал мимо завода по набережной и бросил «девятку» на прежнем месте. Сказать «поставил на стоянку» язык не повернулся бы. Кому будет нужен развороченный хлам через полгода? Зимой машина проржавеет под снегом, а весной от нее останется скелет. Хозяин похлопал железного коня по капоту, прося прощения за предательство. Друг отслужил честно.

Мишка вылез и уставился на краснокирпичную стену.

– Ого! – поразился он. – Такая махина. И вроде заброшенная. Туда приехали-то?

– Не сомневайся, – пропыхтел Тимур, вытаскивал тяжеленную сумку.

– Помочь?

– Сам справлюсь.

Лишних вопросов Мишка не задавал, и так было понятно: стукачка раздирает любопытство – что это возит приятель в неподъемной сумке?

Шлагбаум кое-как перекрывал вход, и барбос посапывал, глядя собачьи сны, но охранник сменился. Форма на нем была новенькая, глаженая, сам он пылал охранным рвением, а потому слишком подозрительно осмотрел ранних визитеров с массивным баулом.

– Куда?

– В ООО «Выбор», у нас встреча, – отчитался Мишка.

– Пропуск заказан?

Мишка доложил свою фамилию.

Охранник проверил по журналу и указал подбородком:

– А этот?

– Он со мной, – важно пояснил Мишка.

Но страж просканировал взглядом от подошв до теплой шапочки:

– Что в сумке?

– Образцы товаров, – спокойно ответил Тимур.

– На выходе предъявите. Без материального пропуска не выпущу.

На это Тимур был согласен и легонько подтолкнул Мишку.

Когда перешли «лежачего полицейского», раздался легкий хлопок. Тимур обернулся: охранник вскрыл банку пива, но смотрел им вслед, словно раздумывая: а не завернуть ли чужаков обратно.

Мишка разглядывал остатки фабричной роскоши и удивлялся:

– Охренеть можно! И в таких руинах народ контору держит? Ну и ну… Наверно, аренда копейки обходится, понятно, почему такой прайс.

Развилка трех корпусов оказалась на месте. Невдалеке виднелись свеженькие баннеры, приглашавшие добропожаловать в ООО «Выбор».

– Да вот они! – обрадовался Мишка, увидев надпись. – Молодцы, две вывески повесили, чтоб не заблудиться.

Лестница встретила знакомыми щербинками. Тимур шел первым. Даже с тяжестью одолел три этажа быстро и стал ждать. Мишка, привыкнув к лифтам и эскалаторам, еле переставлял ноги, дышал, как паровой котел, не замечая, что с губ тянется нитка густой слюны. В общем, парень выдохся.

– Вот и пришли.

Мишка ошалело оглянулся:

– Да? Уже четвертый этаж? Они вроде на последнем, а там еще лестница?

Тимур дернул черную дверь и быстро заглянул за нее.

Уходящая вдаль пустота цеха, виднеются только смутные очертания подпорок, тянет холодком и жженой резиной, а у самого порога – одноколейка. Обрывки кабелей и треснувшая известка в разводах гари. Но дальше пространство тонуло во мраке. Что там – не разобрать. Из глубины долетел слабый лязг стальных колес о рельсы. Федор в электронном письме советовал рассчитать точно: как только звук приблизится, распахнуть створку, и пока чугунная вагонетка пролетает лестничную клетку, снести голову новоприбывшему, которого он цинично обозвал «проводником», и самому запрыгнуть внутрь. Проводник, проводник, доведи до двери. Ценой, получается, своей глупой менеджерской жизни…

Надо успеть. Тогда Тимура вынесет.

Тимур незаметно вынул топорик, устроил в ладони и до поры укрыл спиной. Теперь дело за проводником.

Мишка, обливаясь слюнями, заковылял к последнему рубежу.

– Смотри, какая штука. – Тимур показал на поворотный круг в полу, рельсы пока соединяли глухую стену с лестницей. – Видал такую старину?

– А… да… классно… – кое-как выдавил менеджер.

– Давай повернем?

– Зачем?

– Прикольно.

Мишка на все был согласен. Показав, куда упереться руками, Тимур подставил ему ступню для упора. Проводник изготовился к толчку.

– Жми! – скомандовал Тимур.

Мишка натужился так, что раздулись щеки, а лоб стал свекольного цвета, но круг не повернулся.

– Давай, давай, давай! – раззадоривал Тимур Лютый.