Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
Когда коррида для тореро столь же проста, как это было для Хоселито, зритель не сможет ощутить риск, в отличие, скажем, от выступлений Бельмонте. Даже если увидишь смерть такого тореро, погибнешь не ты, это будет скорее смертью богов. А вот Эль Галло был иным. Он был зрелищем в чистом виде. Без трагедийности, хотя ни одна трагедия не могла заменить его выступление. Но оно было блестящим лишь у него одного. Любые подражатели лишь демонстрировали, до чего порочна вся его манера боя.
Одним из изобретений Эль Галло был пасе дела муэрте, или «пасс мертвеца».[25] Им он открывал свои фаэны, и большинство тореро переняли этот прием в качестве начального пасса для практически любой связки. Это единственный пасс в корриде, который может освоить кто угодно, лишь бы имелись стальные нервы, когда стоишь и ждешь приближения быка, и при этом он чрезвычайно зрелищный. Матадор сближается с быком и начинает его дразнить, заняв стойку в профиль; мулета расправлена кончиком шпаги и, стало быть, удерживается обеими руками, причем на уровне поясницы; в какой-то мере это напоминает стойку игрока в бейсболе, когда он сжимает свою биту, обернув лицо к питчеру. Если бык отказывается нападать, матадор делает в его сторону два-три шага и вновь замирает, ступни вместе, мулета широко развернута. Когда бык бросается в атаку, матадор не двигается, словно он и в самом деле покойник, пока бык не достигает мулеты, и в эту секунду человек начинает ее медленно приподнимать, а бык проскакивает мимо, причем зачастую аж взбрыкивает передними ногами в воздух, преследуя мулету, так что инерция уносит его в сторону от матадора. Прием несложный и безопасный, так как обычно он проводится в направлении естественной кверенсии быка, вот он и бежит туда как на пожар, а заодно, коли вместо небольшой приманки в виде алой тряпочки для натурали, к которой надо приковывать внимание животного, мулета развернута словно яхтенный парус, бык только ее и видит. Человек его не то чтобы контролирует или демонстрирует свое господство, он просто пользуется удобным случаем, оборачивая бычью атаку к собственной выгоде.
Эль Галло тоже был мастером изящных пассов, выполняемых перед бычьими рогами, обоюдоруких пассов, или с перекладыванием мулеты из руки в руку, порой проделывая это за спиной; пассов, которые начинались на манер натурали, но затем он проворачивался на месте, мулета обвивала его, и бык следовал за кружащейся кромкой; или он мог провернуться, сближаясь с бычьей шеей, после чего обогнуть животное с другой стороны; он делал пассы с колен, ведя мулету обеими руками и вынуждая быка разворачиваться по дуге; в общем, любые пассы, требующие великой уверенности в себе и отличного знания бычьей психологии, чтобы все вышло безопасно, и до же чего великолепно они смотрелись, явно доставляя удовольствие самому Эль Галло, хотя и были отрицанием истинной корриды.
Ныне выступающий Чиквело перенял значительную долю репертуара Эль Галло в части работы перед мордой быка. Висенте Баррера тоже выполняет эти приемы, однако его нервозное перебирание ногами и электрическая скорость исполнения не дают никакого представления об подлинном изяществе Эль Галло или мастерстве Чиквело, хотя надо отметить, что сейчас Баррера изрядно выправил свой стиль и манеру исполнения.
Вся эта причудливая работа предназначена для «непроскакивающих» быков или же для второй части фаэны, когда матадору предстоит показать свое господство над животным и собственное изобретательное изящество. Работать лишь перед мордой проскакивающего быка, какими бы зрелищными, утонченными или находчивыми ни были такие пассы, означает лишать зрителя подлинной составляющей корриды, когда человек минует рога в как можно более тесном и медленном контакте, не говоря уже о том, что нешуточная опасность самой фаэны подменяется серией изящных трюков, ценных лишь своим украшательством.
Тореро современности, кто целиком и полностью утверждает свое господство над животным посредством мулеты, кто укрощает его быстрее всех вне зависимости от того, смел бык или труслив; кто чаще всего выполняет классические и рисковые пассы, натурали левой рукой и пасе де печо, которые являются фундаментом искреннего боя, и при этом великолепен в живописной и утонченной работе перед рогами, так это Марсиаль Лаланда. В начале карьеры его стиль хромал, с плащом он корчился и скручивался под стать штопору, его натурали были отнюдь не натуральными, а нарочитыми, выполнялись по косой линии и смотрелись крайне неестественно. Он непрерывно совершенствовался, так что теперешний его стиль с мулетой великолепен, сам он изрядно укрепил здоровье, и сейчас, благодаря замечательному знанию быков и эрудированности, он способен дать адекватное, любопытное зрелище с любым быком, какой только выскочит из ториля. Марсиаль практически полностью избавился от той апатии, которая некогда была его фирменным знаком, перенес три тяжелых ранения, которые не только не сделали его трусом, а напротив, лишь прибавили смелости, так что его сезоны 1929, 1930 и 1931 годов были выступлениями отменного тореро.
Мануэль Хименес, Чиквело и Антонио Маркес: каждый из них способен выдать законченную, чистую и классическую фаэну с мулетой, когда бык не представляет трудности, а самому тореро удается справиться с нервами. И Феликс Родригес и Маноло Бьенвенида мастера мулеты, способны окоротить любого быка и пустить к собственной пользе бесхитростность и смелость несложного животного, однако у Родригеса в последнее время пошатнулось здоровье, а Бьенвениду, как я уже объяснял в другой главе, можно будет оценить лишь после первой серьезной раны, раз пока что неясно, как она скажется на его рефлексах, да и сможет ли он потом брать себя в руки. Висенте Баррера — компетентный укротитель быков, чей стиль несколько отдает трюкачеством при любых пассах, когда бык полностью проскакивает мимо, однако он упорно совершенствует свой метод работы и, если так дело пойдет дальше, может стать весьма удачным исполнителем. В нем есть задатки великого тореро. Он одарен, обладает врожденным чутьем корриды и способностью видеть картину в целом, у него исключительная реакция, он в отличной физической форме, однако долгое время находился во власти до того всеобъемлющего самоупоения, что для него было проще платить газетчикам, чтобы те превозносили его недостатки, нежели взглянуть правде в лицо и исправить их. Зрелищней всего он смотрится при работе перед мордой быка, особенно в одном из специфических аюдадо пор бахо, где он на манер Хоселито держит шпагу с мулетой опущенными вниз, а затем начинает проворачивать быка немножко смешными, но изящными закрутками, удерживая руки на отлете, будто нераскрытым зонтиком помешивает суп в котле.
Хоакин Родригес по прозвищу Каганчо — цыган и наследник Эль Галло, во всяком случае, когда речь идет об утонченности, зрелищности и склонности паниковать, однако в нем и на гран не найдется тех знаний о быках и принципах боя, которыми обладал Эль Галло. Каганчо умеет эффектно, словно статуэтка, позировать, отличается царственной неторопливостью и вкрадчивостью движений, однако при встрече с быком, который не позволяет ему держать ступни вместе и заранее готовить пассы, он выказывает отсутствие находчивости, так что когда бык не обладает полнейшей механической идеальностью, этот цыган впадает в панику и не подходит к животному ближе, чем на расстояние, когда быка касается лишь кончик черенка мулеты, удерживаемой в максимально вытянутой руке. Он принадлежит к тем тореро, кто, попадись им бык, внушающий уверенность, способен подарить тебе вечер, который никогда в жизни не забудешь, однако на него можно сходить семь раз кряду и увидеть такие ужимки, от которых пробирает омерзение ко всей корриде.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
