– А ты решил остаться без lani? – не менее раздраженно спросила Палана.
– Я проклинаю тот день, когда повстречал тебя, – ругался кельпи, тем не менее продвигаясь к аудитории.
– Я тоже тебя люблю-у-у… – на последнем слове реальность поплыла, и мы начали перемещение.
Вшух! И я в подсобке с конем под боком, а вокруг падают банки с растворами, органами и прочими ужасами.
– Аккуратнее нельзя было? – возмутилась такой неосторожности.
Грохот и запах стояли ужасные. Не хватало еще, чтобы Соломон решил зайти в помещение.
– Доставил в лучшем виде. Всю эту формалиновую прелесть ты сама на себя перевернула, – отбрехался Палан и быстренько устранился, пока я не нашла ему нового задания.
Я отряхнула с себя капли какой-то консервирующей жидкости и частички чего-то или кого-то, даже знать не хотела, кого именно, что попали на рубашку. Мантию я принципиально не носила с того самого дня, как один из зомби Саалима решил придушить меня ей. Естественно, по приказу хозяина, хоть дракон и отрицал свою причастность. Ударов по карману мэтр не прощает.
Когда я пробралась к выходу через битое стекло и открыла двери подсобки, то нос к носу столкнулась с мэтром Корпсом. Последний сначала удивился моему присутствию в его обители, а потом увидел поверх моей головы погром и зло сузил свои болотно-карие глаза. К слову, его землистые волосы, казалось, тоже отливают зеленцой.
– Студэо Хасу, минус пять очков и вечерняя отработка для всей группы, – процедил мэтр побелевшими от натуги губами и отпихнул меня костлявой рукой в сторону.
После самый вредный и ненавидящий нас преподаватель пошел оценивать ущерб, а я так и осталась стоять у стеночки, осознавая страшную реальность.
Все. Это конец. Сто три очка со знаком минус. Нас ждет бесславная смерть в братской могиле с надписью: «Худшая команда за всю историю МАМы».
Глава 27
Непременное условие
Впервые я почувствовала себя беспомощной. У меня всегда была сила, чтобы что-то изменить, вмешаться, уничтожить, в конце концов, но не сегодня. Сегодня я познала все отчаяние слабости, когда твое будущее не зависит от тебя. Конечно, я богиня, и ничто не мешает мне разорвать в клочки тело Ханы и устроить здесь армагеддон, но остается надежда, что все обойдется. Я слишком привязалась к этой жизни. Раньше такого не происходило. Наоборот, вскоре после вселения я желала покинуть ненавистное, ограничивающее меня тело. Но не сейчас. Сейчас я жила полной жизнью, испытывая трудности и прелести смертного существования на себе. Никогда не думала, что это станет моим наркотиком.
– Студэо Хасу, вы ничего не хотите сказать в свое оправдание? – противным голосом спросил магистр Корпс.
Я отрицательно качнула головой.
Еще я буду извиняться перед этим хмырем, когда аудитория полна студэо. Моих товарищей еще нет, и, с одной стороны, я была этому рада, а с другой, не хватало поддержки. Кто бы мог подумать, что доведу нашу группу до критической ситуации именно я.
– Тогда у меня нет выбора. – И Корпс отправил магического вестника. Нетрудно догадаться кому.
Я все еще молча стояла перед всей аудиторией, что медленно наполнялась студэо. Третья группа противно скалилась, переговариваясь и указывая на меня. Особенно открыто демонстрировал свое веселье по поводу моего прокола их лидер, Эж. Этот дракон меня с первого взгляда невзлюбил. Были и сочувствующие лица, как Марзо Нова, но они, скорее, делали только хуже. И вот в проеме показалась долговязая смуглая фигура Тоамаса. Моя группа пришла.
Шок на их лицах был искренним, как и излюбленное Демиана «все накрылось медным тазом». Почему именно тазом и именно медным, не знал никто, но сейчас это наиболее точно характеризовало наше положение.
– Прошу, восьмая группа. – И магистр с мерзкой улыбочкой указал на место рядом со мной, будто это место позора.
Ребята молча подошли ко мне как раз тогда, когда пришел магический ответ от декана.
– Вас вызывают в деканат. Всех, – торжествующе сообщил Корпс, – не смею задерживать.
Мы и не собирались задерживаться, поэтому бодро зашагали подальше от преподавателя некролечения под издевки третьей группы.
Нужно сделать мысленную пометку растерзать их, когда стану собой. Теперь Эж и его ребята третьи в списке на зверскую расправу. Первое прочно закрепилось за Ирт. Второе за Корпсом, но что-то мне подсказывает, что орк скоро потеряет место главного гада в моей жизни.
Кабинет декана встретил нас тишиной. Халон заполнял какие-то бумаги, Саалим смотрел на нас с затаенным триумфом. Еще бы, ведь я разоблачила его, а теперь на грани вылета. Уверена, сейчас дракон чувствует себя отмщенным и помогать точно не собирается.
Третьим лицом в деканате был Соломон. Он стоял с каменным лицом рядом с Ниобой, извечным атрибутом деканата, и сверлил меня убийственным взглядом. Не будь богиней, схлопотала бы инфаркт. Ребята же покаянно отводили взгляд, даже Рия. Валькирия четко осознавала, что наше положение в основном ее вина.
– И что мне с вами делать, студэо? – устало выдохнул декан, даже растеряв всю притягательную магию из своего голоса.
– Простить, – неуверенно ответила на, в общем-то, риторический вопрос.
Дракон улыбнулся только губами. Я явно импонировала ему, но факты не изменишь, когда они налицо.
– Простить-то я могу, милая Хана, но очков это вам не убавит. Вы первые на вылет, и, боюсь, этого уже ничто не изменит.
Исая и Тоамас грустно вздохнули, Рия еще сильнее отвернула от преподавателей и товарищей голову. Демиан промолчал, даже не изменившись в лице. Он и так знал, что нас ждет такой конец. Что до Хоакина, то человек выглядел злым. Его мечту учиться у Ирт только что растоптали. Надежда рушилась на глазах.
– Вы можете уйти сейчас, – продолжил Халон, – и не тратить ваши время и силы попусту. Или остаться и быть отчисленными через полгода. Что вы выберете?
Ничего. Мы не хотели выбирать из двух заведомо проигрышных вариантов. Это сильно било по самолюбию, а по божественной гордости и подавно. Ребята молчали, не зная, что ответить, а я знала. Поэтому выступила вперед и твердо заявила:
– Мы не уйдем. Ни сейчас, ни в конце года. Мы будем бороться!
Соломон слегка приподнял брови, а потом громко фыркнул, намекая, что я ненормальная.
– Вера в свои силы просто заоблачная, – зло усмехнулся куратор, – а вот их оценка никакая.
Вампир явно злился, и не только на нас, но и на себя. Ведь он обещал взяться за группу через месяц после начала командировки, а в итоге не появлялся полгода. Сегодняшний печальный результат – общая вина.
– Не кипятись, Соломон, – мягко произнес декан снова своим чарующим тоном, – есть у меня одно предложение.
Все сразу встрепенулись. Только не я. Я пристально смотрела на Саалима, что прятал хитрую улыбку, и понимала, что никто не собирался нас отчислять. Все это было устроено с одной конкретной целью: проверить нас на стойкость. И если я это видела, то сокомандники нет. Они просто не знали того, что известно мне.
