– Да, с бандитами лучше не связываться. Затянут, как в трясину, оберут до нитки и пришьют,– согласился Анатолия.– Время от времени слышишь, то одного авторитета завалили, то другого. У них своя жестокая волчья жизнь по понятиям.
На кухню вошла Дарья Андреевна. Поглядела, с грустью спросила:
– Может вам еще чего-нибудь приготовить? Салат?
– Спасибо мама,– ответил старший сын, памятуя о пустом холодильнике и, подняв стакан, обернулся к брату.– Ты все-таки уговорили Алису. Пообещай через полгода подарить ожерелье, будь ласковей и хитрее. Женщины любят, когда их лелеют и обхаживают.
– Хорошо, я постараюсь, но успех не гарантирую,– неуверенно произнес Анатолий.– Для примера заложу в ломбард свои позолоченные часы. Думаю, что это усовестит Алису.
– Котелок у тебя варит. Это ты здорово придумал,– одобрил Кирилл.– Будь настойчивее. Бюрократов я возьму на себя.
– Тяжелые времена наступили,– горестно вздохнула мать, поняв суть их разговора.– Я бы вам, сыночки, помогла, да третий месяц пенсию не дают. Предлагают в зачет брать муку, консервы, крупы с долгоносиками по ценам выше, чем на рынке. Издеваются над стариками и нет никакой на них управы. Только от их сахара жизнь не становится сладкой. Лекарства нынче все импортные и дорогие. Вы уж глядите, с этим бизнесом не прогадайте. Храни вас Господь.
– Ты, мама, для нас и так много сделала. Подняла на ноги, выучила, – успокоил ее Кирилл. – Это мы с Толяном перед тобой в неоплатном долгу. И, увы, пока не способны по-настоящему помочь.
– Да какой уж там долг, – довольная его теплыми словами промолвила она.– Главное, чтобы у вас все толком вышло. Помните, деньги, как вода и не в них счастье. Не чурайтесь друг друга, держитесь вместе.
– Без денег тоже не жизнь,– мягко возразил младший сын.
– Ладно, будут деньги, будет и праздник!– с пафосом заверил Кирилл, разливая по стаканам остатки водки. Плеснул граммов пятьдесят и в третий стакан для матери. Она запротестовала, но сыновья уговорили.
– За успех нашего дела! – провозгласил тост Кирилл.
– Безнадежного,– неловко пошутил Анатолий и тут же поправился.– Так обычно говорят, а получается наоборот.
– Типун тебе на язык,– все же обиделся Кирилл.
–Ладно, не ссорьтесь,– попросила мать. – Для меня кроме вас нет никого роднее. Только ради этого и живу.
Выпили до дна, а Дарья Андреевна только пригубила, оставив водку на компрессы. Сыновья спешно покинули квартиру. Мать осталась одна с думами о сложности судеб.
– Дай Бог, чтоб им улыбнулось счастье, – попросила она и, глядя на иконку, старательно перекрестилась.
2
Завертелось колесо. Кирилл с головой окунулся в рутинные заботы и проблемы. Размен квартиры не составил большого труда, хотя вместо предполагаемых тысячи разница составила восемьсот долларов. Затем для Харчева начались хождения по кабинетам или, как он сам выразился, по мукам. Сначала оплатил юристу за оформление учредительных документов и сдал их в исполком.
В течение месяца его мурыжил чиновник, лысый с брюшком, то бишь «трудовым мозолем». К каждому пункту и запятой придирался, словно это документ международной важности. Намекал на большую загруженность работой и низкий оклад. Двести долларов прибавили ему энергии и ускорили процесс выдачи лицензии на предпринимательскую деятельность. И сразу же возникло следующее препятствие, когда воодушевленный Харчев переступил порог кабинета архитектора. За большим столом сидел мужчина с узким лицом и сивой бородкой. На переносице очки в золотой оправе, блестящая залысина.
«Типичный Козлодуй, – так его с первого взгляда окрестил Кирилл.– На вид благопристойный и интеллигентный, а по натуре явно крохобор». На стенах – генеральный план застройки города А также виды жилых микрорайонов и отдельных оригинальных зданий, сохранившийся еще от эпохи социализма, когда развернулся с вводом в действие завода ЖБИ и цеха КПД настоящий строительный бум. Чиновник, оглаживая бородку, долго изучал содержимое папки с документами, словно позабыв о присутствии Харчева. А возможно и делал вид, что изучает. Потом встрепенулся, как после сладкой дремоты.
– Видите ли, уважаемый Кирилл Максимович, на месте, где вы желаете, киоск ставить нельзя,– промолвил он, чуть картавя и напирая на слово “нельзя”.
– Почему нельзя? – насторожился Харчев.– Ведь поблизости уже находятся два киоска. Один по продаже табачных изделий, а второй – книг, журналов и газет.
– Для их владельцев сделали исключение,– пояснил Козлодуй.– А ваш киоск испортит архитектурный ансамбль. К тому же я не знаю, как он будет выглядеть, какова его конструкция, дизайн? Может вам взбредет в голову пожарную каланчу установить. Что-то вроде Пизанской башни или старинного замка?
– Денег на такие крупные объекты нет,– бросил реплику Кирилл.
– Вам, конечно, все равно, где поставить свою будку,– пропустил мимо ушей его реплику архитектор.– А я отвечаю за облик города, за его красоту, эстетику и гармонию. Для вас, коммерсантов главное прибыль, любой ценой. А у меня днем и ночью болит голова о том, какой город мы оставим потомкам, сохраним ли его достопримечательности от варварского наступления коммерции?
Если каждый вздумает строить и ставить свои будки, где попало, то это будет уже не город, а цыганский табор. За такой бардак меня с работы снимут, семью по миру пустят. Я из-за ваших прихотей и каприз рисковать не стану. Все норовят устроиться на бойком месте под солнышком, а мне с того какой прок. Вам – прибыль, а мне от начальства взбучка. Нет, так дело не пойдет, все нынче хотят красиво жить, а архитектор значит альтруист, идеями, святым духом питается. Мне, как и любому другому человеку, для творчества, высокого полета мысли требуется натуральная экологически чистая пища.
Он, не отрывая взгляда от рук просителя, стал медленно отодвигать от себя папку, словно в ней находились опасные для здоровья бациллы. Кирилл достал из кармана брюк стодолларовую купюру и тихо произнес:
– Думаю, что это не повредит архитектуре нашего древнего и вечно молодого города. В порядке исключения?
– Не повредит, – чуть помедлив, прошептал Козлодуй.– Уникальные памятники истории и культуры, тот же склеп Деметры и Царский курган, Митридатская лестница нуждаются в реставрации и охране, а средств в бюджете не хватает, вот и вынужден с миру по нитке собирать ради общего дела. Надо бы благотворительный фонд создать, да вот беда – меценатов нет. Сердце кровью обливается при мысли, что мы своим потомкам оставим. Вы бы, Кирилл, с этой благородной акции и начали, а то две недели мурыжили. Вас что, никто не надоумил? Сейчас бесплатных услуг не существует.
Харчев благоразумно промолчал, не вдаваясь в бесплодную дискуссию с коррумпированным чиновником.
–Ладно, ставь свою будку. Одной меньше, одной больше – роли не играет, – архитектор поставил подпись.– Только смотри в веселый цвет выкраси свой объект, чтобы не пугал людей, как черный бронеколпак. Знаю, вы их на заводе варите по одной модели, никакой фантазии и творчества. У вас один идол – золотой телец. Не забудь клумбу разбить возле своей будки. Во всем должна быть эстетика. Чай не в лесу живешь, знаешь, чей это семейный бизнес и кто его активно лоббирует.
