– Я рассчитывал переговорить с вами наедине, Джейк, – сказал Брайан Раццано. – Я имею в виду, до того, как вы встретитесь с Джорданом.
Я пошел мимо него, и он проследовал за мной по коридору.
– После того как вы сегодня утром позвонили мне, я установил, что Боб Девейн потенциально мог быть причастен к шантажу кое-кого из моих клиентов. Если это действительно так, даю вам честное слово, что я ничего об этом не знал. Клянусь, Джейк!
Остановившись, я обернулся. Брайан Раццано смотрел на меня так, словно единственной его целью в жизни было получить мое благословение.
– То есть вы просто использовали Девейна для слежки в интересах ваших клиентов, так?
– Каждому хорошему адвокату по уголовным делам требуется солидная детективная фирма. Я был потрясен, узнав, что Боб, возможно, обманул мое доверие. Разумеется, я не буду ничего предпринимать до тех пор, пока у меня не появится полная уверенность.
Взглядом азартного игрока он следил за мной, проверяя, поверил ли я ему. У меня не было возможности определить, говорит ли он правду. В настоящий момент я слишком устал и мне было все равно.
– Где Джордан? – спросил я.
– У себя в кабинете. Блэр ждет в гостиной. Она хочет поговорить с вами до того, как вы встретитесь с ее мужем.
– Это ведь вы срежиссировали весь этот спектакль, так? Где кабинет?
– Вон там, – ответил Брайан Раццано, указывая на дверь за кухней.
Дверь привела меня в подвал. Кабинет Джордана оказался крошечным закутком в дальнем углу. Чтобы до него добраться, мне пришлось нагнуться, проходя под водопроводными трубами, затем протиснуться мимо бойлерного котла.
В глубине подвала был оборудован кабинет для Джордана и Блэр, с двумя столами, двумя компьютерами и двумя этажерками с папками. На дешевой стеновой панели скотчем был приклеен черно-белый плакат с Махатмой Ганди[35].
Джордан в джинсах и фланелевой рубашке печатал на компьютере, уставившись на монитор. Сзади он выглядел в точности так же, как и тогда, когда студентом печатал на портативной машинке курсовую работу.
– Теперь я знаю, куда уходят все твои деньги, – сказал я.
Джордан обернулся, и на его осунувшемся лице появилась печальная улыбка.
– Сказать по правде, почти вся моя зарплата расходуется в тот самый день, когда я ее получаю.
– На что? – спросил я.
Определенно эта убогая обстановка таких денег не стоила.
– На разные благородные цели. Мы поддерживаем многие благотворительные организации… забота о больных СПИДом детях в Ботсване, «Среда обитания для человечества»[36], ирригационные работы в Бангладеш, школы в бедных городских кварталах – всего и не перечислишь. И Блэр уже спешит с чековой книжкой. По-моему, она пытается доказать Иисусу, что состоятельные люди смогут пройти сквозь игольное ушко.
– Существуют и менее благородные способы потратить деньги, – сказал я, вспомнив красный «Феррари» перед крыльцом.
– Блэр не покидает желание творить добро. И ей так и не удалось найти свою нишу здесь, в Сент-Эндрюс. Ей ненавистна мысль быть супругой президента колледжа.
– Да… ну хорошо, я здесь не за этим.
– Понимаю.
Я устало плюхнулся в кресло.
– Выпить хочешь? – предложил Джордан.
Покривив душой, я покачал головой.
– Несколько минут назад звонила Джанет Морго. Она сказала, что ты раскрыл убийства на мосту.
Я вкратце рассказал Джордану о том, что произошло с момента нашей последней встречи. Закончив, добавил:
– Извини, но, похоже, два этих дела никак не связаны между собой, если не считать того, что корни обоих в деньгах Уитли.
Лэнгфорд поморщился.
– Думаю, я с самого начала понимал, что такое невозможно.
– Я сделал все возможное. Просто мне не хватило времени.
– Надеюсь, тебе не очень досталось, – сказал Джордан, только сейчас обратив внимание на мое физическое состояние.
Я не стал говорить ему о том, что убил человека, снимавшего его сексуальные причуды. Это может подождать.
– Несколько часов назад я рассказал Блэр о том, что меня шантажируют, – сказал он. – Я сказал… что это связано с поездкой на Кубу в прошлом году… дело чисто политическое.
– Она купилась на такое объяснение?
– Не знаю. Она очень расстроилась.
– Понятно…
– В общем… мне нужно еще несколько минут, чтобы закончить прошение об отставке, – сказал Джордан.
Отвернулся он недостаточно проворно, и я успел заметить блеснувшие у него в глазах слезы.
Я уже снова протискивался мимо бойлера, когда он окликнул меня:
– Блэр хочет, чтобы мы вернулись в Детройт.
– Это у тебя получалось хорошо, – согласился я.
– Понимаешь, только сейчас, когда я вот-вот потеряю эту проклятую работу, я понял, как она для меня важна. Ты даже не представляешь себе, какие перемены я мог бы здесь осуществить! Система образования меняется в мире так быстро, Джейк… ладно… все это как-нибудь потом.
– Точно… в другой жизни.
– Джейк… как только я рассказал Блэр о том, что меня шантажируют, она начала пить. Пожалуйста, попробуй убедить ее в том, что рано или поздно все образуется.
– Как раз сейчас этим занимается Брайан Раццано, – сказал я, стараясь скрыть в своем голосе внутреннюю горечь.
– Да… он со своей женой Доун у нас с самого утра. Кажется, я говорил тебе, что после того, как Брайана ввели в попечительский совет, Блэр и Доун близко сошлись. Послушай, Джейк, ты уже давно знаешь нас… просто скажи ей, что это еще не конец света.
– Конечно, Джордан, – заверил его я, поднимаясь по лестнице наверх.
Когда я прошел в гостиную, Блэр сидела на диване, закинув свои длинные стройные ноги на кофейный столик. Она была в хлопчатобумажной блузке и обтягивающих лосинах, подчеркивающих изгибы ее фигуры.
В руке Блэр держала стакан. Рядом с ней на диване свернулся клубком большой сиамский кот. С другой стороны от кота сидел с задумчивым выражением на лице Брайан Раццано.
– Джордан все еще готовит свою речь об отречении? – заплетающимся языком спросила Блэр.
