Глава 14. Дворец. Подношение
Со дня налета на Распет прошло больше недели. В опале у Гретаны для Фелион с Ионахом ничего не изменилось. Реконструкция дворца шла своим чередом. Работа, которой раньше занимались семеро, теперь легла на плечи двоих. Билар практически выключился из нее — все его мысли занимало приближающееся новолуние. Срок, отведенный Иртел для подношения. Седой маг тщетно бился в поисках удовлетворительного решения, которого быть не могло.
Не он один мучился предстоящим решением. Чем тоньше становился серп ущербной луны, тем мрачнее становились Ионах и Фелион. Даже Гиран отметил это в своей возлюбленной.
— Ты сама не своя в последнее время. Что происходит? Очередная выходка королевы?
— Хуже. Богини.
— Расскажи. До меня доходили слухи… Но это лишь слухи.
— Иртел дала нам почти два месяца. И они на исходе. В новолуние Она будет ждать подношения. Человеческого.
— О Создатель… Я не хотел верить слухам. Каким оно должно быть? Сколько? Кто?
— Никто не знает. Обычаи жертвоприношений Иртел не сохранились. Мы знаем, что Атрам подносили близнецов. Сначала в жертву, потом в служение. Славу затопляли на железном столбе восемь юношей и восемь девушек. Но кого и как убивали во имя Иртел, нигде не запечатлено.
— Что вы планировали?
— Не думать об этом так долго, как возможно. Билар хотел принести в жертву себя. Видит Создатель, это самое простое в такой ситуации. Я бы сама шагнула под нож. Но если Кэрдан жив и явится вернуть то, что считает своим, кто сумеет противостоять ему? Призвать Дыхание Мага еще раз, — горько улыбнулась волшебница. — И как оставить реконструкцию шакалам Гретаны, островитянам и выскочкам из Молодых Магов? Да и, по правде говоря, умирать не хочется.
— Нет, Фаэ. Умирать не надо. Не тебе. Разве в тюрьме нет насильников, убийц и мародеров? Никто не совершал тяжких преступлений? Казнить людей — расточительство, но почему бы не принести преступника в жертву?
Фелион покачала головой.
— Нигде, ни в одной земле богам не приносили преступников. Казнь есть казнь. Жертва есть жертва. Казнь не может быть жертвоприношением. Жертва должна быть священна и чиста. Страшусь представить, что сделает Иртел, если мы подсунем ей преступника.
— Прости. Я и помыслить не мог, насколько тяжко ваше бремя. Неужели вы не продумывали никаких вариантов?
Фелион вспыхнула.
— Как ты себе представляешь "продумывание вариантов"?! Перебирать всех обитателей столицы, кто сгодится для жертвы?
— Почему бы и нет? Если другого выбора нет. Если не преступник и не маг, то кто?
— Проклятье, никто! У нас на счету каждый человек. Все трудятся, все необходимы.
— Все трудятся, — повторил Гиран. — Все ли?
— Мы не можем убить для нее стариков и детей!
— Я не о стариках и детях. В этом дворце есть два бесполезных трутня, которые не делают ровным счетом ничего. Хотя, я неправ, трутней намного больше. Включая саму королеву. Но остальные под ее защитой. А эти двое… Мне кажется, она будет не против избавиться о них.
— Гиран, ты предлагаешь… Это невозможно! Гретана никогда не позволит!
— Разве? Многие ли верили, что она позволит убить родного отца? Полагаешь, братьев ей жальче? Они — постоянная угроза для нее и ее наследников.
— Пока у нее нет других наследников, кроме братьев.
— Полагаешь, ее это беспокоит? Я готов биться об заклад на что угодно — ей понравится эта идея. Это был бы наилучший выход. Никто не будет плакать о принцах. Ни одна живая душа. Мир без них не обеднеет.
— Гиран… Ты бес-искуситель. Мне не по душе эта идея, но любая другая еще отвратительнее. Я поговорю с Биларом и Ионахом.
— Я всегда готов помочь, любимая. Только позови.
— Я помню, Гиран. Ты уже помогаешь. Спасибо тебе, друг. Спасибо.
— Только друг? — прошептал волшебник. — Ничего не отвечай. Ты в одной постели со мной, о большем я не смею мечтать. Когда-нибудь, когда ты будешь готова… Когда сможешь довериться мне. Я буду ждать. До той поры я довольствуюсь твоими ласками. Но я хочу твоего сердца, Фаэлон. Я хочу твоей любви и доверия.
Волшебница ничего не ответила. Признание молодого любовника тронуло ее. Но женщина слишком опасалась доверять другому человеку. Особенно — молодому мужчине и ученику.
Она поделилась идеей Гирана с товарищами. Ионах и Билар полностью разделили ее противоречивые чувства. Будь здесь Вартах или Лассира, они с радостью ухватились бы за такую возможность. Но все Старые, кто остался во дворце, одинаково разделяли принцип святости человеческой жизни. Любой, даже самой никчемной.
— Омерзительно, — произнес Ионах. — Но любой другой выбор еще омерзительнее. Кроме жребия.
— Я помню, что ты считаешь жребий единственным приемлемым решением, — сказала Фелион.
— А я помню, что ты считаешь его наихудшим решением.
— И не факт, что Иртел одобрит жребий, — вставил Билар. — Ей нужно "достойное подношение".
