Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
– Ты меня не выдавай, – попросил бродяга. – Я у Филимоновых не свинячил. Даже пол за собой вытирал!
– И давно ты там хозяйничаешь?
– Отхозяйничался уже. Кончилось бухло.
Василий в расстройстве махнул рукой.
– В ночь пожара во сколько ты туда зашел, помнишь?
– До полуночи еще вышел от Нинки, с час колотушкой стучал, ждал, пока она уснет. А потом сразу к Филимоновым. И сидел там, пока тревожно не стало. Я выскочил, смотрю – горит! Тут и побежал.
Сергей занес в блокнот все, рассказанное Василием.
– Пойдем, покажешь, как филимоновский дом отпирал, – сказал он, поднимаясь.
Жилец Худяковой не соврал: ключ от дома действительно нашелся под расколотым цветочным горшком. Сергей хотел заглянуть в комнаты, но Василий подергал его за рукав:
– Не тебя ищут, паря?
Возле дороги маячил Илюшин.
– Похоже, меня, – прищурился Сергей. – Ладно, убедил: Худяковой ничего не скажу. Кстати, а почему она не почувствовала, что от тебя спиртным пахнет?
– Конфетой заедал. «Школьницей».
* * *
Когда Илюшин втащил недоумевающего Бабкина в дом Яковлевой, старушка дремала в кресле, уронив голову на грудь.
– А просто забрать фотки и принести нельзя было? – буркнул Сергей.
– Нельзя. Долго объяснять…
– Уж постарайся!
– Она не разрешила.
– А что, так можно было? – изумился Бабкин. – Тогда я не разрешаю тебе НИЧЕГО.
– Смотри сюда!
Илюшин выложил перед ним две фотографии. На одной Анна Возняк прижимала к себе младшего сына, на другой колхозники выстроились рядами на ступеньках помпезного здания с колоннами.
– Вот на эти лица смотри! На эти!
Бабкин пожал плечами:
– Ну, вижу… Мать, отец и сын. Мамаша красивая очень! Чем они тебя так поразили? Ликом ее ангельским?
– Тем, что это не мать, отец и сын, – торжествующе сказал Макар. – Это жена Возняка, ее младший сын Леонид и зоотехник Семен Дьяченко, которого наш охотник утопил в болоте.
Сергей собирался присвистнуть, но вовремя вспомнил про спящую хозяйку дома.
– Вот это номер, – тихо сказал он.
Две фотографии лежали перед ними как неоспоримое свидетельство греха. Одна и та же кровь текла в жилах мальчика и мужчины, в этом невозможно было усомниться, глядя на их лица: одинаковые подбородки, брови, скулы, губы, даже линия роста волос мальчика была словно снята под копирку с Семена Дьяченко. Только глаза, большие и темные, ребенок унаследовал от матери.
– Хорошенькие новости! – Бабкин фыркнул. – Возняк воспитывал чужого сына! Ха-ха!
– Тише ты!
– Да спит она!
– Вот именно! Двигай на улицу…
Они расположились на крыльце.
– Получается так, – сказал Макар, – в восемьдесят девятом Григорий утопил зоотехника. Нутром чую, что фотографии сыграли здесь не последнюю роль.
– Может, просто заметил сходство. Для этого, знаешь, фотки не обязательны. Оно невооруженным глазом видно.
– Насчет глаза мы не знаем. Худякова ничего не говорила о том, что младший сын Григория – не от него, а уж у нее наблюдательности хватает. Правда, она могла вообще не встречать Дьяченко или не обращать на него внимания… В общем, восемьдесят девятый – гибель Семена. В девяностом, год спустя, умирает Анна Возняк.
– Сама ли?
– Пока нет ни одного факта, который говорил бы об обратном. Болела… Может, Возняк ее травил?
– Запросто.
– Сойдемся на том, что это недоказуемо. А в девяносто первом – та-дам! – пожар у Бакшаевых, и сын Семена Дьяченко отправляется следом за матерью и родным отцом. Под суд идет Худяков, клянущийся, что он невиновен, а главный свидетель обвинения показывает, что поджигал все-таки Иван. И что делает после этого наш свидетель? Сбегает в город на следующие двадцать пять лет! Причем такая же участь ждет и старшего сына Возняка.
– Сбагрил он, значит, кровинушку от греха подальше, – пробормотал Сергей.
– И на что все это похоже?
– Что снова лежит нам путь-дороженька в дом Бакшаевых. Черт, только вчера у Надежды полдня ошивался. Она решит, что я к ней клеюсь.
Надежда Бакшаева подметала крыльцо. Увидев сыщиков, она злобно швырнула в угол неповинный веник и топнула ногой.
– Что ж вы все ходите? – заголосила она. – И ходите, и ходите! Нету мне покоя, господи! Скоро тропу ко мне протопчете! В калитку вас не учили стучаться? У-у, рыла! Видеть вас больше не могу!
– Слышь, Надежда, – сказал Бабкин, игнорируя ее возмущение. – Кто поджег ваш дом в девяносто первом?
Женщина осеклась и отступила на шаг. Двое мужчин пристально смотрели на нее. Она пошевелила губами, но сыщики не услышали ни слова.
– Ты чего молчишь, Надь?
– Иван… Худяков… – выдавила она.
– А если подумать? – недобро спросил Макар.
Бакшаева собралась с силами.
– Суд был? Был! – выкрикнула она, вводя себя в состояние истеричной взвинченности и продолжая повышать градус остервенения с каждой секундой. – Ну и все! Чего судья сказал, так тому и быть! А вы катитесь оба к чертовой матери! Чего ты мне тут в прокурора играешь, сопляк? Иди Худякову допрашивай, а ко мне не лезь! Сволочь! Гнида! Хам! Нашлось тут… говно малолетнее!
Она крепко выругалась и для убедительности взмахнула кулаком.
– Только подойди!
Малолетнее говно шагнуло к ней. В серых глазах полыхнула злость, рядом с которой вся искусственная ярость Бакшаевой рассыпалась горстью пепла. Эта злость заострила черты юного, почти мальчишеского лица, преобразила его, и вместо сопляка перед Надеждой оказался взрослый рассерженный мужчина.
– Кто. Поджег. Дом, – очень тихо спросил он.
Бакшаева в ужасе попятилась и уперлась спиной в дверной косяк.
– Кто? – повторил мужчина.
Про его спутника, которого все это время она боялась куда больше, Надежда и думать забыла. Чужая воля расплющила ее собственную, и из тела, словно из рыбного филе, исчезли все кости. Она не только испугалась этого молниеносного преображения, но и ощутила полное свое бессилие и невозможность собраться для новой лжи.
– Петр… Возняк… – они скорее прочитали имя по ее губам, чем услышали.
– Повтори, – без выражения сказал мужчина.
– Петр. Возняк.
– Почему Вера солгала?
– Гришка денег ей посулил. Много.
Надежда закатила глаза и мягкой кучей осела на пол.
– Ну ты даешь, – сказал Бабкин, рассматривая ее из-за плеча Илюшина и не делая ни малейших попыток помочь. – Она хоть живая?
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 75
