Другой подход – отрицание того, что сознание, или «я», вообще существуют. Как высказывается Лемоник,
несмотря на то что все наши инстинкты говорят об обратном, есть то, чем сознание не является: некой сущностью в глубине мозга, соответствующей нашему «я», неким зернышком сознания, которое правит бал, в точности как «человек за занавесом» создавал иллюзию могущественного чародея в «Волшебнике страны Оз». После поисков, продолжавшихся больше века, ученые уже пришли к выводу, что в физическом мозге просто нет места для такого «я» и что оно не существует[371].
Согласно этим взглядам, о которых всерьез спорили сторонники элиминационного материализма, доисторическими культурами детям привита «фолк-психология», влияющая на них так, что они воспринимают сознание, или «я», которого не существует[372].
Это объяснение может показаться вычурным, однако важно понять, что лежит в его основе: материализм не в состоянии объяснить разум, сознание и «я». Поскольку сторонник обещающего материализма «знает», что материализм наверняка верен, то разума, сознания или «я» попросту не может существовать. Материалист отрицает человеческое сознание с большей степенью уверенности, нежели американский фундаменталист отрицает эволюцию, поскольку материалист всерьез верит, что нынешняя наука – под которой он подразумевает прикладной материализм, – в действительности на его стороне.
И конечно, третий подход, – рассуждения в обход проблемы. По вопросу о «я» Рамачандран заявляет:
Наш мозг – по сути своей моделирующая машина. Нам необходимо построение полезных виртуальных симуляций мира, в соответствии с которыми мы можем действовать. В рамках такой симуляции нам требуется также построение моделей мышления других людей, поскольку мы, приматы, – сугубо общественные животные. Нам нужно это, чтобы предсказывать чужое поведение. Ведь в конечном итоге мы – макиавеллиевские приматы[373].
Разумеется, в предположении Рамачандрана главное затруднение представляет то, что на самом деле этот процесс происходит обратным образом. Мы уверены, что у нас есть «я», следовательно, мы делаем вывод, что и у других людей оно есть. Без собственного «я» мы были бы неспособны на такое умозаключение о других. В том же ключе эволюционный психолог Дэвид Ливингстон Смит утверждает, что самообман возник из потребности обманывать других, поскольку самый убедительный способ добиться этого – обмануть самого себя[374]. Таким образом, «самообманщики» якобы выбирались в силу эволюционной психологии для дарвиновского выживания. Как мы уже видели ранее, гипотезы подобного типа демонстрируют главным образом то, насколько трудно объяснить «я» в соответствии с принципами материализма.