– Ты на какие такие деньги пьешь? Ты же целую сочинскую автостраду украл, ты мне, сукин сын, Олимпиаду завалишь! Я вот тебя вместе с Сердюковым замочу, шпион сраный!
Трясусь от страха и бегу, мчусь быстрее лани. А тут навстречу Вагнер, сам Вильгельм Рихард Вагнер тянет руку и поздравляет с 4000-летием христианства (?), играет бешено оркестр со Спиваковым, Зигфрид упивается кровью дракона. О боже, какой мутный сон! С чего бы это? Проклятое вино! Голова трещит, но трещит по-хорошему, мажорно.
Утро туманное, утро седое встречает радостным солнцем, и, съев мацони с овсяной кашей, коей торгуют в каждом шинке, устремляемся к морю. Черное море мое, ты такое же прозрачное и ласковое, как в детстве! Сентябрьское солнце не обжигает. В своих красноморских и средиземноморских вояжах я отвык от гальки, и приходится купить купальные туфли. Вдали играют хвостами дельфины, хочется романтически уплыть за горизонт с нежной, как голубая форель, златовласой русалкой, но пивной живот тянет ко дну и предупреждает об осторожности. Хмель испаряется из мозгов, но в ноздрях еще застряли запахи дурманящего винограда. Обедаем в прибрежном деревянном кафе, заказываем манты, но уже первый кусочек фарша отдает чем-то непотребным, разрушающим гармонию самшита и моря. Подзываю официантку, румянощекую дивчину с косой, декларирую, что мясцо-то тухлое. Как все дамы Абхазии, она обижается, надувается и всем видом показывает, что я ее смертельно оскорбил (просветим публику: Абхазия прекрасна, но мясо не для своих тут дерьмовое, говорят его возят в брикетах из Бразилии).
– Дядя Федя, вот тут… это самое… тухлое… – на глазах у нее неподдельные слезы, и я чувствую себя придирой, капризным подлецом, который только и ищет повод для скандала. Опухшая, красная рожа русского Феди изображает крайнее удивление, но глазки из-под набрякших век глядят слезливо, глядишь, и тоже расплачется! Выковыряв из мантов мясо (не доводить же официантку и вместе с ней дядю Федю до истерики!), деликатно доедаю мучную часть. Чего не сделаешь ради добрых отношений с непризнанной миром страной души!
По нашему Бродвею временами проносятся «Мерседесы», пугая полуголых леди и джентльменов, ощущаю потребность забить мантовое послевкусие, забегаю в кафе «Ростовчанка», где делами ворочает дородная казачка, она предлагает чачу на мандариновых корочках. В нос ударяют дивные запахи, вновь в сердце поселяется весна, расцветают розы и чирикают райские птички. Апсны! И еще раз апсны! На аллее бросается в глаза яркая вывеска: здесь иглоукалывание и массажи, включая тайский, список велик, были бы недуги. Ко мне подходит Карло, который здесь и священнодействует, от него приятно пахнет только что выпитой чачей. Почему бы мне не сделать массаж спины? Укладываюсь на ложе, и Карло начинает процедуру, в процессе которой узнаю, что он – грузин, потомок басков, православный, свободный человек, который даже сидел при советской власти. На этом клочке земли дружба народов отнюдь не громкий лозунг: рядом готовят плов и чебуреки несколько узбеков (тарелка плова с мясом стоит 100 руб., чебурек – 50 руб., отбоя от клиентов нет), из-за стола гремят украинские песни, мой Карло жалуется, что среди абхазов много язычников, а храм, построенный в Пицунде еще римлянами (видимо, он имеет в виду ромеев, как называли себя византийцы), превращен в католический, по сути – в коммерческий, более того, там дают концерты с органом. Безобразие! Сообщает, что основная беда Абхазии – плохой сервис. Сеанс закончен, плачу 500 руб. (нормально для получасовой встряски), Карло просит положить деньги на ложе, он набожен, боится их брать из рук и даже прикасаться, он вообще презирает звон злата. О, эти деньги, из-за них все зло! Как исцелить Россию от всех бед? Очень просто: отменить деньги вместе с этим проклятым рынком! Не философствуя, Карло любезно предлагает пропустить по рюмке за знакомство. Мы переходим в ресторанчик напротив и тут же пропускаем. Платит Карло, посему пью с особым удовольствием. Апсны! Вот так и сижу с грузином, рядом с узбеками, под звуки украинских напевов, сижу и пью абхазский Чегем, прославленный Фазилем Искандером. Да здравствует дружба народов, виват! Где же любимая жена? Может, ее тоже потянуло на массаж? Чегем + Диаскурия + 1. чача на черной смородине, 2. на рябине, 3. на вишне + спирт =??? Именно так. Помню, что был интереснейший разговор, но о чем? Что-то высокое, о доблести, о славе, о любви… В назидание Карло я даже поведал о том, как террористы-баски подорвали в Мадриде автомобиль с испанским премьер-министром, который взлетел на высоту 100 метров… О боже, я даже жестикулировал и показывал, как летели по небу куски премьера, словно лично участвовал в теракте! Тут в разговор наш врывается некая кокетливая, прилично поддавшая дама, которая категорически требует новых президентских выборов в России.
– Путин уже старый, даже жена его бросила! – убеждает она. – Хочу в президенты России Рамзана Кадырова! А Сочи перенести в Московскую область, Путин гонит облака к нам в Абхазию и оттого вместо солнца льют дожди!
Гениальная идея, надо продать ее нашей бессистемной оппозиции. Кадыров вместо Навального, это вам посильнее, чем «Фауст» Гете! Пятьдесят метров, отделяющие ресторацию от нашего жилища, преодолеваю, словно путь из варягов в греки. Как долго, как бесконечно, как грустно! Нащупал калитку, сумел открыть, вошел, стараясь не раскачивать лодку. Какую лодку? Вёсел ведь нет, и я вроде на своих двоих. Пытаюсь раскланиваться с соседями, но они испуганно отпрыгивают в сторону, хочу обласкать детишек, но они с плачем убегают на руки к мамам. Жена отсутствует, ищу ее, заглядываю под кровать – вдруг решила, проказница, меня разыграть? Ах, разыграть меня нетрудно, я сам разыгрываться рад! Ныряю под одеяло и теряю сознание. Просыпаюсь от прикосновения колена к животу, причем колена, явно мне не принадлежащего. Пытаюсь снова выключиться, но колено нажимает и движется к паху, в нос бьет запах перегара, чувствую над собой тяжело нависшую голову. Круглые глаза. Золотая челюсть.
– Где служил?!
Боже мой, так это же сосед в капитанской фуражке! Как он забрался ко мне в кровать? Или это я по ошибке заснул у него в постели! Голова отделяется от меня, вращает глазами и внятно произносит: ча-ча! ча-ча-ча-ча! Появляется президент в окружении актеров, в руках у него череп Йорика, он обращается к актерам, как в «Гамлете»:
– Играйте меня просто и обязательно обнажайте зад, иначе не поверят.
Почему не поверят? Что за натурализм? Тут он обнимает меня, сердце мое уходит в пятки.
– Ты, брат, больше не пей, хватит с тебя апсны, нажрался уже.
А сам берет стаканчик и его апснывает. Все меркнет, голова кружится, горло сдавливает всемирная тоска, мальчики кровавые в глазах, капитанская фуражка вдруг приподнимается, а там одна волосинка на голом черепе. Пытаюсь вырваться, кто-то трясет меня за плечи…
– Алкаш! Опять нализался!
Это уже нежный голос жены, она восстает передо мною, как Афродита из пены морской, хотя оказывается рядом на подушке.
– Что с тобой, милый? Что ты стонешь? Зачем лупишь кулаком по подушке? И какого черта ты пил эту дрянь? – Она указывает на наполовину опорожненную пластиковую бутыль с вином (2 литра), стоящую на полу. Откуда она появилась? – Больше ни грамма!
