Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Я глубоко верю, что вы обретете искомое вами наставление и вынесете справедливое решение по этому делу.
Храни вас Господь.
Пол Тиволи.
Партнер в «Скиннер, Болтон, Хоррокс и Тиволи».
Прежде чем вы спросите меня, что означает для меня это письмо, я вам скажу: нет ничего особенного в том, что я расплакался, поскольку я сейчас часто плачу. Это новое лекарство, которым меня теперь пичкают, довольно сильное, и среди наиболее распространенных побочных эффектов присутствуют апатичность, эмоциональная неустойчивость и пониженное половое влечение. Так что слезы – это нормально, но я все-таки не ожидал, что письмо на меня так подействует. Раньше он никогда меня так не называл. Своим сыном. Словно я ему принадлежу.
Когда я выбрался из своей комнаты, мама уже спала, но Пол еще не ложился. В последнее время он всегда засиживается допоздна.
Я смотрел, как он сооружал сандвич с арахисовым маслом и фруктовым желе, и понял, что это предел его способностей сделать себе что-нибудь поесть. Он даже не выровнял ломтики хлеба перед тем, как сжать их. Словно оставленный без присмотра младенец.
Когда он заметил, что я стою в дверях кухни, то сказал «Привет!», словно я чуть раньше не наорал на него без всякой причины. Словно я просто зашел в кухню, и все. Я тоже произнес «Привет». Потом тишина. Несколько секунд я стоял, полностью отдавая себе отчет в том, насколько безумный у меня вид. Совершенно убитый тем, насколько нормальным выглядел Пол в незаправленной рубашке и с уродским сандвичем в руке.
Он разрезал его по диагонали и протянул мне половинку, положив ее на салфетку. Я взял, и мы начали молча жевать. Закончив с едой, я вытащил из кармана письмо и толкнул его по столу в сторону Пола.
– Прости меня, – произнес я.
Я хотел сказать «Прости, что наорал на тебя», но решил высказать всеобъемлющее «прости». Прости, что я псих. Прости, что сорвался на тебя. Прости, что никто не научил тебя делать сандвичи. Прости, что от этого не легче.
Пол пару секунд разглядывал меня, потом выдохнул и улыбнулся:
– Все нормально, Адам.
И на минуту мне показалось, что так оно и есть. Он по-дружески потряс меня за плечо и отправился спать.
Я понял, что мама оказалась права. Еда должна что-то значить. Даже неуклюжие сандвичи Пола с арахисовым маслом и фруктовым желе.
Глава 41
19 июня 2013 года
Меня не было в палате, когда она родилась. Пол извинился за меня, потому что он нормальный парень, а маме было уж совсем не до того, кто там находится в родильной палате. Какое-то время я сидел в комнате ожидания вместе с этой мегерой, мамашей Пола.
Она говорила всем, кто готов слушать, что ожидает рождения первой внучки, как и положено добропорядочной пожилой даме. Люди улыбались в ответ, приносили свои поздравления, говорили, как все это замечательно, и убирались прочь. Тогда, когда никто на нас не смотрел, она бросала на меня испепеляющие взгляды, от которых я должен был сквозь землю провалиться лишь оттого, что живу. Но ничего у нее не выходило. Я просто ей улыбался.
– Вы слышите их? – прошептал я.
– Слышу кого? – не поняла она, оглядываясь, дабы убедиться, что нас никто не подслушивает.
– Ангелов. Они снова поют. И они такие прекрасные. Разве вы их не видите? – И тут я состроил ей свою лучшую психованную рожу. Как Николас Кейдж почти в каждом своем фильме.
После этого она не произнесла ни слова. Я впервые почувствовал себя счастливым оттого, что я псих.
Кстати говоря, я ошибся. Большинство новорожденных младенцев – это уродливые и бесформенные кусочки плоти. Но только не она.
Пол тотчас же дал мне ее на руки. Прекрасную, крохотную и розовенькую.
Она кричала во все горло, когда Пол передал ее мне, но как только я на нее поглядел, она сразу все поняла. Она догадалась, кто я такой. И совершенно не важно, что в помещении стоял жуткий запах или что мамаша Пола переводила встревоженные взгляды с малышки на своего сына и обратно и одними губами говорила, что кто-то должен отогнать меня от малышки к чертовой матери. Мы были вместе, и в этом присутствовало нечто, приводящее в трепет. В том смысле, что я теперь ее старший брат. Забавно, как быстро можно кого-то полюбить.
Мамаша Пола заявила, что малышка – это вылитый отец, а я пребывал в хорошем настроении, так что не назвал ее идиоткой.
Через несколько часов появилась Майя, чтобы поглядеть на новорожденную. На руки ее взять она не захотела, но и неприязни тоже не выказала. За что ей большая похвала. Она коснулась пальцем крохотного кулачка и улыбнулась.
– Как ее назвали?
– Сабрина, – ответил я. Майе это понравилось. В имени содержалось ровно столько прелести, сколько она обретет, когда подрастет. Вообще-то мне не хотелось думать о том, что Сабрина вырастет, поскольку становилось тревожно при мысли, что она превратится в маленькую девочку. Это означало, что когда-нибудь она станет женщиной. И что-то точно изменится. А я хотел запомнить ее такой и с такими глазенками, какими она смотрела на меня.
Заехал Дуайт и привез Сабрине огромного плюшевого мишку в розовой балетной юбочке. Он держал Сабрину на руках двадцать минут подряд, ни на секунду не умолкая, пока ей не понадобилось сменить подгузник. Это он воспринял без всякого отвращения. Он был в восторге, и я его не виню.
Еще заходили мои галлюцинации, что в общем-то меня раздражало, но появились они без злого умысла. Они просто торчали в ногах маминой кровати и корчили рожицы малышке. Она их не видела, а мне не хотелось портить им веселье. Не то у меня было настроение, чтобы кому-то что-то обламывать. Слишком я для этого устал.
Я думал, после начала приема нового лекарства мои видения изменятся, но этого не произошло. Единственной, кто по-прежнему казался немного другим, была Ребекка. Она сильно дурачилась, а когда кто-то закрывал окно или хлопал дверью, пряталась за ближайшим предметом. Когда же малышка начинала плакать, Ребекка падала на пол и затыкала уши.
Мне хотелось взять ее за руку и что-нибудь ей сказать, может, чтобы она не боялась, но в помещении было полно народу, и чем бы лечебным меня ни пичкали, похоже, препарат срабатывал. Я знал, что мне не надо с ней заговаривать, однако все равно ощущал себя виноватым, глядя, как Ребекка падает на пол. Выглядела она такой одинокой.
* * *
Сегодня ко мне домой заявился Йен.
Я думал, он в конце концов все-таки может зайти. Все знали, что именно Йен запустил видео на балу, поэтому на него, наверное, давили, чтобы он хоть что-то сделал.
Когда я увидел его стоящим у двери, мне захотелось ему врезать. Хотя с того происшествия прошел уже месяц, злоба моя не утихла. Мне хотелось изо всех сил сжать руками его жалкое личико и хорошенько протащить его по крылечным перилам, однако какая-то часть меня думала, что он ненастоящий.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
