– А где он делал покупки?
– В обоих царствах. В одном он покупал одно, в другом – другое. Кроме того, в обоих царствах у него были как друзья, так и враги. Иногда друзья его спрашивали: «Какой образ жизни лучше?» Он отвечал: «Нет такого. В одних случаях хорош один, в других – другой. Все зависит от обстоятельств». Тогда друзья спрашивали: «А какой образ жизни самый лучший?» Он отвечал: «Тот, при котором все открыто: таверны, магазины, сердца и умы».
Пол ухмыльнулся, покосившись на разинувших рты братьев. Интересно, доходит до них смысл повествования? Понимают ли они, что такое открытое сердце? Или открытый ум? Или все это для них пустой звук? Но слушателями братья были благодарными, они не сводили с рассказчика внимательных глаз, и Пол заговорил снова:
– Так маленький человек и продолжал счастливо жить в убогой хижине со своими старыми вещами, свободой и мечтами. А тем временем в обоих царствах люди вовсе не были счастливы, они были охвачены страхом. Они боялись войны и нового волшебного оружия, которое способно смести оба царства с лица земли. Они спросили маленького человека: «Разве ты не боишься?»
Он ответил: «Да, все правильно. Человек должен чего-то бояться, к примеру, божественного гнева или конца света. Такой страх – источник жизни». Но люди ему сказали: «Это не настоящий страх. Не современный. Ты должен узнать, что такое современный страх». – У Пола язык отказывался ворочаться. Он боялся уснуть на половине фразы и пробормотал: – Все, я больше не могу. Конец вы услышите завтра. А теперь мне необходимо поспать.
Но братьев совершенно не устраивало такое решение. Как расшалившиеся дети, они настырно лезли к Полу, толкали его, царапали, дергали за рубашку.
– Сказку! – требовали они. – Что было дальше?
– Ох, – простонал Пол, – ему привели жену.
– Кто ее привел? Из какого она была царства? Как ее звали? Проснись же ты! – Братья принялись бесцеремонно трясти его.
– Не важно, откуда она взялась. Поскольку одно царство было зеркальным отражением другого. Между ними не было никакой разницы. Женщина отлично знала, что такое современный страх. Она хотела иметь защиту. Но от колдовства может защитить только колдовство. Поэтому она стала убеждать мужа поселиться в правом царстве. Почему не в левом? Кто его знает! Муж отказался. Он не хотел лишиться свободы даже ради ее любви. Тогда она заявила: «Ты – не настоящий мужчина, потому что не можешь защитить свою жену. Значит, ты – плохой муж. И я ухожу от тебя». – Пол настолько устал, что больше не мог говорить. Все вокруг плыло и покачивалось. Его обволакивал сон.
– И она ушла?
– Да.
– Куда?
– В одно из двух царств. Какая разница, в какое именно? Они же были одинаковые! – Пол несколько раз с усилием моргнул, надеясь еще на некоторое время вернуться к реальности и успокоить братьев, но тут неожиданно для самого себя он услышал странную, механическую музыку. Монотонные аккорды звучали в голове, причем звук с каждой секундой становился все громче, набирал силу. Пол рывком сел. Сна как не бывало.
– Что это было? – спросил он по-английски. – Что я говорил?
Братья засмеялись. Они ничего не поняли. А Пол чувствовал себя полностью проснувшимся и даже довольно бодрым, словно сказка заменила ему несколько часов полноценного сна. Кстати, а он действительно рассказал им сказку?
– Мне надо выбраться отсюда, – заявил он. – И немедленно.
С этими словами он слез с койки, подошел к двери камеры и громко закричал. Братья дружно засмеялись. Похоже, они решили, что этот англичанин появился в камере специально для того, чтобы их порадовать.
– Я передумал, – завопил Пол по-английски, – мне необходимо повидать жену.
Старик в пижаме вздрогнул и что-то пробормотал во сне. Братья подошли к двери, аккуратно отодвинули Пола в сторону и дружно забарабанили по ней кулаками. При этом они громко выкрикивали незнакомые Полу русские слова. Через некоторое время братья сменили тактику. Они запели торжественную песню, одну из тех, которые поют колонны демонстрантов, марширующих по Красной площади в ясный майский день. Металлическая дверь стала барабаном, а ритмичные удары по ней отбивали ритм марша. После второго припева послышались тяжелые шаги. Кто-то подошел. Братья деликатно отступили в сторону, чтобы дать Полу возможность рассмотреть появившееся в глазке лицо, которое ничуть не напоминало физиономию папаши Каллеиа, державшего радиомастерскую в Брадкастере. Пол сказал по-русски:
– Моя жена… Мне необходимо немедленно увидеть мою жену. Понимаете, меня никто не арестовывал. Сюда меня посадили только потому, что не могли поселить в гостиницу. Меня никто и ни в чем не обвиняет, поэтому я могу немедленно уйти. Выпустите меня, пожалуйста.
Отчетливо видные в глазке квадратные челюсти что-то жевали. Совершенно очевидно, неожиданный концерт прервал ужин охранников. На языке жестов и отдельных звуков, которым владеют полицейские всего мира, он весьма понятно объяснил, что, если арестант не успокоится и посмеет потревожить его еще раз, он войдет в камеру, и тогда всем мало не покажется.
– Я требую, чтобы меня немедленно проводили к товарищам Зверькову и Карамзину! – бушевал Пол. – Они в курсе дела. Иди и найди их! Не будь идиотом! Я хочу, чтобы мне предоставили возможность поговорить с вашими старшими офицерами.
– Тебе придется подождать до утра, ты что, не понял? И ради твоего же блага убери свою поганую задницу подальше от двери. Иначе я за себя не ручаюсь.
– У меня есть права! Хабеас корпус! Дайте мне телефон! Я буду говорить с британским консулом! Немедленно!
Так не следовало себя вести. Лицо охранника исчезло из глазка, а вслед за тем и глазок плотно закрыли со стороны коридора. Снова послышались тяжелые шаги. Теперь они удалялись. Наверное, туда, где еще не закончился ужин.
Что ж, утро так утро. К тому же оно уже не за горами. Пол уже не думал о сне. Он чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Слава богу, ему разрешили взять с собой в камеру чемодан. Настало время снова стать английским джентльменом.
Братья наблюдали за происходящим с неподдельным интересом. Один стоял, прислонившись к двери, другой, разинув рот, сидел на койке. Сперва Пол побрился (зеркало, крем, новая бритва), затем подстриг ногти (маленькие, но очень удобные ножницы). Затем старшему брату пришла в голову идея подстричь довольно сильно отросшие волосы Пола. Он сказал, что умеет это делать хорошо, поскольку долго практиковался у себя в колхозе, даже иногда брал за свою работу деньги. Он признался, что никогда не испытывал тяги к сельскохозяйственным работам, поэтому и занялся парикмахерским делом. Насколько Пол мог судить, рассматривая результаты его работы в маленьком зеркальце при тусклом освещении, получилось довольно неплохо. Затем Пол обтер лицо и шею носовым платком, который он предварительно намочил питьевой водой из кувшина, надел белую рубашку, коричневый галстук с вертикальной полоской кремового цвета (купленный в Риме на Виа Национале) и свой любимый летний костюм. Братья дружно ахнули, признав в нем настоящего английского джентльмена. Во всех деталях, грустно подумал Пол, кроме…
