– Потому что мы для отца просто прикрытие! Он использует семью, чтобы оправдать собственные амбиции.
– Мы – причина его амбиций.
– Нет, это не так! – закричала я.
– О, правда? Тогда что еще, Блайт? – с иронией спросила мама. – Что это, как ты думаешь?
Мне стоило замолчать. Стоило сказать: «Мне все равно» – и закрыть рот. Но я этого не сделала.
– Неуверенность! Его амбициями движет неуверенность, а не любовь! – Я высказала все, что хотела.
– И что? Даже если и так, то что? Никто не идеален, Блайт, включая твоего отца. Если в нем есть недостатки, то их надо исправить, и мы поможем ему в этом.
– Но это такая чушь! – заявила я. – Почему, вместо того чтобы исправлять, ты не можешь просто убедить его перестать всем доказывать, что он крутой альфа-самец?
– Я пытаюсь сделать это на протяжении двадцати лет! – крикнула мама. – Но у меня не получается! Отцу нужно преодолеть все это, чтобы попасть туда, где он будет чувствовать себя на своем месте. Только тогда он может остановиться. Только так сможет примириться с собой.
– Ради чего? – вскрикнула я. – Что такого плохого он сделал? Ничего! Ему нечего исправлять!
– Ты не понимаешь! – закричала мама, а потом вдруг замолчала. Она опустила руки и вытянулась по струнке. Сделала успокаивающий вдох и продолжила: – Есть вещи, касающиеся меня и твоего отца, которые ты знать не должна, Блайт. Я понимаю, что этот переезд тяжел для тебя, но ты должна доверять отцу. Я знаю, что мы делаем. – Она посмотрела на свои золотые часы с алмазами: – Мне пора бежать. Я установлю таймер для лазаньи. Пожалуйста, накорми Зака.
Мама послала мне сдержанный воздушный поцелуй и ушла.
Зазвонил мой сотовый. Тара!
Глава 19
Я не стала здороваться. Просто сразу выпалила:
– Ты все еще злишься на меня, Ти? Мне так жаль.
– Уже успокоилась. Но лучше бы ты нашла уважительную причину объяснить, почему ты забыла про нас.
Голос подружки был дружелюбным – прямо бальзам на душу.
– Поцелуи с парнем считаются? – спросила я.
– Что? Подожди. С каким парнем?
– Люк Павел. Он выпускник.
– Это не тот, о котором ты упоминала в кафе?
– Ага.
– Я думала, он тебе не нравится.
– Теперь нравится. Очень. Никогда не догадаешься, где он поцеловал меня.
– Эм, надеюсь, это был поцелуй в губы, а то у тебя будут неприятности.
– Нет! Я имею в виду, ты никогда не догадаешься, где мы находились.
– В твоей машине?
– Нет.
– Под трибунами? По-моему, там целовались в прошлом веке.
– Не-а.
– В кровати родителей?
– Фу! Нет.
– В книгохранилище библиотеки?
– Нет. Говорю же, никогда не догадаешься.
– В папином кабинете?
– Нет. Слушай…
– О! – выдохнула Тара. – Отбывая какое-нибудь наказание? У вас там личный «Клуб „Завтрак“»?
– Нет. Тара, помолчи. Ты никогда…
– В грязном туалете на заправке?
– Тара, ЗАТКНИСЬ. Ты НИКОГДА не догадаешься.
– Тогда почему мы вообще об этом говорим?
– О господи! Забудь, что мы целовались. Давай снова перестанем разговаривать друг с другом.
Тара начала хихикать.
– Ты зло, – сказала я.
– Знаю. Но кто-то же должен быть им. Давай уже выкладывай грязные подробности. Господи, зачем ты тянешь кота за яйца?
Мы проболтали больше часа. И наши отношения вернулись в привычное русло. На следующий день после школы у Тары была назначена встреча с дантистом, поэтому мы договорились попить кофе в среду, а в пятницу вечером пойти на баскетбольный матч команды Меритона. Сразу после этого я начала составлять план, как сфотографировать Голубого коня. Я не могла рассказать Таре о задании. Даже если бы «Гонка старшеклассников» не проходила под грифом «секретно», рассказ именно об этом задании будет воспринят в Меритоне не особенно хорошо. Тем более если об этом расскажу я. Нет. Я должна все сделать самостоятельно. Пойду на игру, найду символ, поеду домой, загружу фотографию – и дело сделано. Я знала, что, будь такая возможность, Тара бы мне помогла, поэтому придумала такой план, по которому она обязательно станет моим сообщником, даже не подозревая об этом.
Неделя подходила к концу. Мы все время болтали с Люком в Сети и несколько раз прогулялись вместе после школы. Нам редко удавалось выкроить свободное время. Больше мы не целовались, но случались моменты, когда мы были близки к этому. Но что-то всегда нам мешало. Вообще-то, «мешало» – неверное слово, потому что каждый раз, когда мы не могли поцеловаться, притяжение между нами становилось все сильнее. Я очень хотела позвать Люка с собой на баскетбол в Меритон, но понимала, что тогда не смогу сделать снимок, потусоваться с Тарой и встретиться со своими старыми друзьями. Поэтому мы с Люком составили совместные планы на субботу. Нерушимые, как скала.
Что касается продажи дома, то переговоры с покупателями из-за отчета вызвали некоторые трудности. Так что «день дурака» был совершенно свободен. На самом деле я немного расстроилась, потому что, чем ближе к Эш-Гроув, тем ближе к Люку. Но при этом я была благодарна за то дополнительное время, которое могу провести в моей чудесной розовой спальне.
Что касается лучших подруг, то мы с Тарой встретились в среду в «Дэйли Гринд». Там же были Сериз, Вероника и Мелисса, мне даже показалось, что мы никогда не расставались. Мы обсуждали школу, последние сплетни и парней. Я рассказала им о Люке. Мелисса несколько раз ходила на свидание с парнем, который вместе с ней посещал уроки испанского. Тара доложила о значительном прогрессе в отношениях со своим возлюбленным, Джеймсом Форсбергом, выпускником и капитаном баскетбольной команды. Я мысленно отметила это, так как подумала, что в пятницу вечером это может пригодиться. Тот день в «Дэйли Гринд» стал первым со времен моего перехода в Эш-Гроув, когда я почувствовала себя вновь одной из самых популярных девчонок. Я не могла дождаться, когда снова увижу девчонок на игре.
В пятницу вечером я целый час прособиралась на игру. Не могла решить, что надеть: трапециевидную блузку с легинсами или многослойную мини-юбку с майкой. Все это время Зак не прекращал ныть, упрашивая меня взять его с собой на игру:
– Ну же, Блайт. Там будут и мои старые друзья тоже.
– Вот пусть они тебя и забирают.
Не очень доброжелательно с моей стороны говорить такое, но брат целых два часа надоедал мне. Когда Зак что-то задумал, то не уймется, пока не получит желаемое. Когда-нибудь он станет хорошим продавцом. Или успешным переговорщиком.
