Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
После меня выступает Чубайс со своими доводами и в конце доклада обращается к залу: «Вот тут мэр Москвы заявил, что страна станцию «Чубайс» проехала. Это пустопорожние мечты. Наш поезд без остановки движется вперед, в будущее». Ему в ответ, как мне, — гром аплодисментов. Потому что за спиной председателя Госкомимущества стояли президент и премьер, команда реформаторов и нанятые на нашу голову западные эксперты, посулившие России светлое будущее капитализма.
Спустя десять лет после ускоренной распродажи промышленности Чубайс признался американскому журналу, что обвальной приватизацией решал задачу не экономическую, а политическую: «Что такое приватизация для нормального западного профессора, для какого-нибудь Джеффри Сакса, который докатился до того, что надо отменить приватизацию в России и начать все сначала. Для него, в соответствии с западными учебниками, это классический экономический процесс, в ходе которого оптимизируются затраты на то, чтобы в максимальной степени эффективно разместить активы, переданные государством в частные руки. А мы знали, что каждый проданный завод — это гвоздь в крышку гроба коммунизма».
Помянутый Чубайсом Джеффри Сакс не только западный профессор, он три года руководил группой иностранных экономических советников, живших в Москве, и видел все своими глазами.
— Главное, что подвело нас, — признался Джеффри Сакс, — это колоссальный разрыв между риторикой реформаторов и их реальными действиями. И мне кажется, российское руководство превзошло самые фантастические представления марксистов о капитализме. Они сочли, что дело государства — служить узкому кругу капиталистов, перекачивая в их карманы как можно больше денег, и поскорее. Это не «шоковая терапия». Это злостная, предумышленная и хорошо продуманная акция, имеющая своей целью широкомасштабное перераспределение богатств в интересах узкого круга людей».
После Чубайса, пошедшего на повышение в правительство, всего два месяца продержался в кресле председателя Госкомимущества Владимир Полеванов, отнявший у американцев пропуска в здание. Под их влиянием крупнейшие предприятия военно-промышленного комплекса — ВПК — скупали иностранцы за бесценок. Секретные заводы и конструкторские бюро вышли из-под контроля государства. Один из иностранцев купил треть акций Московского электродного завода и НИИ «Графит», создававших графитовое покрытие самолетов-невидимок, и заблокировал заказ военно-космических сил.
Джеффри Сакс считает: приватизацию нужно отменить и начать все сначала. Он не единственный на Западе, кто думает так. На меня произвела глубокое впечатление книга канадской писательницы Наоми Клейн «Шоковая терапия: расцвет капитализма катастроф». Я хотел ее пригласить в Москву. Исследуя деяния экономистов чикагской школы, последователей Милтона Фридмана, а к ним относятся Егор Гайдар и Анатолий Чубайс, она доказывает: «шоковая терапия» приводит к появлению антинародных экономик и видит сходство между состоянием шока при пытках ЦРУ и «шоковой терапией», испытанной в развивающихся экономиках, таких как Россия.
Когда президенту наговорили, что Лужков мешает проводить приватизацию в государстве, Ельцин вызвал меня в Кремль, где в его кабинете находился Чубайс. Войдя, как обычно, я протянул руку для приветствия. Она повисла в воздухе. Своей руки Ельцин не протянул. Эта постановка произошла по инициативе Чубайса, он же пригласил телекамеры, чтобы показать нашу размолвку в средствах массовой информации. Вечером по всем федеральным каналам миллионы людей увидели, что президент России не подал руки мэру Москвы.
В этой беседе с раздраженным президентом я привел ему пример с приватизацией ЗИЛа с десятью филиалами по всей стране с 20 тысячами рабочих всего за 4 миллиона долларов, которые заплатила мелкая фирма «Микродин». Конечно, она не смогла справиться со сложнейшим производством и остановила завод для последующей перепродажи. Ельцин знал этот завод, бывал на нем и был потрясен моим рассказом.
За ним последовал грозный взгляд и вопрос: «Анатолий Борисович! Это правда?!»
Чубайс молчал.
«Правда, я никогда не вру президенту», — сказал я.
Ельцин в растерянности и раздражении через несколько секунд, в которые он искал решение, наконец произнес: «Юрий Михайлович, я вам разрешаю проводить приватизацию в Москве по вашим принципам, но требую, чтобы вы не мешали Чубайсу выполнять свою работу в России. Вы согласны?»
«Как мэр Москвы я согласен, — был мой ответ, — а как гражданин России — нет. Чубайс своей приватизацией развалит промышленность страны».
На это мы услышали слова Ельцина: «Я сказал, что сказал. До свидания».
Придуманные Чубайсом ваучеры стоимостью в 10 тысяч рублей, за которые обещал каждому «две «Волги», обернулись для неимущих двумя бутылками водки, пустыми бумажками. И появлением олигархов, миллиардеров, ставших обладателями несметных богатств.
Придя в РАО ЕЭС, Чубайс довел электрохозяйство до небывалых происшествий. У нас в Москве случилась авария на подстанции в Чагино. Тогда остановились поезда метро, трамваи, троллейбусы, лифты в многоэтажных домах, потухли экраны телевизоров и мониторы компьютеров, погас свет в жилых домах…
Самая грандиозная катастрофа в истории гидроэнергетики унесла жизнь 75 человек на Саяно-Шушенской гидростанции после ее приватизации и ликвидации Единой энергетической системы России. Безумной приватизацией Чубайс экономику страны развалил, сельское хозяйство привел в упадок.
Анатолий Чубайс — умный, талантливый разрушитель страны, всего, что ему дает власть для обеспечения нормальной деятельности.
Есть нечто общее в наших биографиях. Чубайс вошел во власть весной 1990 года после победы демократов на выборах. Тогда город возглавил профессор юридического факультета университета Анатолий Собчак, избранный председателем Ленсовета и мэром Ленинграда. При нем Чубайс стал заместителем председателя исполкома и главным экономическим советником.
Той же весной после победы демократов в Москве меня пригласил в правительство профессор экономического факультета университета Гавриил Попов, избранный председателем Моссовета. Меня избрали председателем Мосгорисполкома.
Мы шли одновременно к одной цели, но разными дорогами и к разным результатам. Чубайс, не имея опыта в организации производства, не мог не стать монетаристом. Чубайс — радикал, а я — практик. Его мышление полярно моему, он то закрывал крышку гроба, то забивал в нее последние гвозди. Все у него в жизни так: последний удар по кому-то, по чему-то. Я приверженец теории движения по этапам, по шагам, а не революционным скачкам. Это абсолютно разные вещи. У Чубайса большевистский подход: до основания разрушить, а затем… И вот он старался до основания развалить старую систему, чтобы на ее обломках построить новое общество — рыночное. А я считал, что преобразование централизованной, монопольной экономики в рыночную требовалось осуществлять поэтапно, оценивая каждый шаг. Как это сделано в Китае.
Мы же все разрушили. Но не сумели на развалинах построить новую промышленность, новую экономику, новое сельское хозяйство. Прошло уже немало лет, но плоды этого разрушения страна видит до сих пор.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 93
