* * *
Толчок – они с Герой на мостике пиратского судна. Далее короткая немая сцена – вытаращенные глаза четверых морских разбойников, оказавшихся рядом, и громкий пук испорченного воздуха. Возникший железный монстр, с алым пламенем в смотровых щелях шлема, кого хочешь напугает. Видимо, по этой причине некоторые корабли открыли беспорядочную пушечную стрельбу. Леон спрыгнул с могучей спины Божьего воина и заорал во все горло:
– Бросьте оружие, сдавайтесь, и останетесь живы!
Толпившиеся внизу пираты – орава потрепанных мужиков, вооруженных короткими абордажными саблями и пистолями, – с воплями отхлынули к бортам, но поднимать руки никто не спешил.
– Гера – вниз, не увлекайся, а на мостике я сам разберусь.
Монстр согласно рыкнул и исчез, чтобы через миг очутиться на палубе. Леон, не теряя времени, разрядил оба пистолета в ближайших морских бродяг и выхватил меч. Кстати, пистоли он позаимствовал на время у Ковенто, у Божьих воинов огнестрел отсутствовал. Скользящий шаг вправо, меч на противоходе чиркнул по шее мужчину в треуголке и замызганном некогда богатом камзоле. Пират, зажимая руками распоротое горло, кулем свалился на мостик. Приставив острие меча к груди последнего из четверки, Леон грозно спросил:
– Сдаешься?
– Да, да… ваша милость, не убивайте.
– Ты кто?
– Штурман, Упра Венсон, знаю все лоции прибрежных вод… – затараторил мужичонка.
– Ладно, разоружайся.
Штурман суетливо снял с себя широкий ремень с подвешенным кинжалом в ножнах и, показывая пустые руки, залепетал:
– Другого оружия не имею…
Леон сноровисто охлопал пленника, затем связал тому сзади руки подвернувшейся бечевкой и приказал сидеть и не дергаться. Сбежав по трапу на палубу, застал Геру, загоняющую экипаж в трюм. На палубе валялось семь трупов и небольшая горка оружия, весьма плохого качества. Девушка, вернувшая себе свой естественный облик, коротко доложила:
– Ваш приказ выполнен, командир. Какие будут дальнейшие указания?
Землянин ответить не успел – раздался недалекий взрыв. Взлетел на воздух один из пиратских кораблей. От грохота слегка заложило уши, из дымного облака, образовавшегося на месте корабля, разлетались горящие обломки, с шипеньем падавшие в воду. Гера побледнела:
– Там были Эя с Колой, – и упавшим голосом продолжила:
– Эя – моя младшая сестра.
– Искренне соболезную, крепись, – и Леон обнял поникшую девушку.
Захват остальных судов прошел менее кроваво – потери пиратов составили всего одиннадцать человек. На «Святой Деве» экипаж кричал ура, а Арчибальд Ковенто приказал коку готовить праздничный ужин. Матросы вечером получили по малому ковшу вина, и даже корабельному коту достался хороший кус мяса (еще один он стырил на камбузе) и теперь лежал с раздутым брюхом на крыше полуюта[20]. Свесив хвост, он презрительно поглядывал на суетящихся внизу людишек: недалеких и низших существ (по его мнению), предназначение которых – кормить и угождать высшим существам – кошачьему племени.
Выстроившись в кильватерную колонну со «Святой Девой» во главе, суда двинулись в путь. На ужине присутствовала половина девчонок – вторая присматривала за морскими лиходеями, потом Божьи воины менялись. Пригляд за пленными вообще-то был излишним, те боялись магинь-воинов до дрожи в коленках, но порядок есть порядок.
В кают-компании первые бокалы – за помин души, не чокаясь. Гера держалась хорошо, без лишних слез и истерик – сказалось суровое воспитание. Она только тихо и горестно вздыхала.
– Эе, по вашим меркам, всего шестнадцать было, – сказала она Леону, сидевшему рядом.
Землянина одолевал некий дискомфорт – ведь с его подачи девчонки отправились на захват пиратских кораблей.
– Не вини себя, командир, в бою всякое бывает, – словно прочитав мысли, прошептала Гера.
Они выпили по паре бокалов вина, и он увел девушку в свою каюту. Что может быть лучше добротного секса, супротив душевных переживаний, – да ничего. Леон изо всех сил старался отвлечь Геру от мрачных мыслей, и это ему удалось. Красавица, после длительных да горячих любовных утех, обессиленная заснула, обнимая обожаемого мужчину. Впрочем, они заснули одновременно – наследный принц тоже изрядно вымотался.
* * *
На третий день к вечеру показался Алькамо. Город радовал глаз белоснежными зданиями, утопающими в зелени.
Оставив трофейные корабли болтаться на рейде, Ковенто свою «Святую Деву» мастерски причалил к ближайшему пирсу. Вскоре прибыл таможенный офицер с двумя солдатами в кирасах. Пошмыгав по трюму, таможенник сноровисто оформил бумагу, распил с капитаном и Леоном кувшин хорошего вина и дал несколько дельных советов относительно продажи судов и пленных пиратов.
Землянин, терзавшийся последние дни вопросом, куда деть пленных пиратов, с большим облегчением узнал, что татей можно сдать властям, да к тому же получить за них нехилую денюжку – призовые. У Леона сразу полегчало на душе: утопить на рейде морских разбойников, как предлагала Гера, не позволяла совесть. Все-таки безоружные люди, сдавшиеся на милость победителя, тем более слово дал – оставить пленникам жизнь. Так что все более-менее удачно складывается, надоело осаживать девушек – они после завершения плавания надоели с просьбами перерезать всем пиратам глотки.
Кстати, тогда он по горячим следам провел расследование о причине взрыва одного из кораблей. Оказалось, капитанствовал на нем полный придурок, с отмороженными мозгами, по кличке Безумный Ган. Впрочем, вся команда была под стать капитану. Вот кто-то из этих идиотов и взорвал пороховой погреб – таково единодушное мнение пленных. Из экипажа погибшего корабля никто не спасся.
* * *
Три дня Леон с девушками гостил в Алькамо. За это время он успел продать трофейные суда, сдал пиратов куда положено, расплатился с Арчибальдом Ковенто и теперь тупо смотрел на три сундука средних размеров, набитых золотыми монетами.
Пятерка Божьих воинов после обильного завтрака подалась с постоялого двора в город, типа на экскурсию, а вернее, пошастать по лавкам и магазинам. Женщины есть женщины, и потому Леон, не жалея, каждой отсыпал по тридцать золотых монет. Пусть девчонки потешатся, покрасуются в новых нарядах, на Черной планете им не до того было, постоянно шла борьба за выживание.
Закрыв комнату на замок, землянин спустился на первый этаж, где, поймав служанку, сделал заказ. Вскоре на террасу принесли розовое теслинское – одно из лучших местных вин – и большой поднос фруктов. Так, сидя в тенечке, Леон потихоньку потягивал вино, размышляя: покупать ли лошадей или какой-либо гужевой транспорт под сундуки и прочий груз. Постепенно бренности бытия оставили его, и Леон с тоской подумал о маме: «Она уже в курсе, что я здесь, – Яна сообщила наверняка, если добралась, конечно. Обязана объявиться у императрицы Камиллы I, и точка, – он с трудом отогнал дурные мысли. – А перед мамой неудобно – год добираюсь, а с другой стороны, все делал по совести, не бросать же в беде народ на Черной планете».
