Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Промышленная компания «Хелена Рубинштейн», которая работала в Швейцарии еще до войны, переехала. Ее контора располагалась теперь по адресу 24 Генферштрассе в Цюрихе. В Швейцарии было еще две компании, которые работали с маркой. Та, которая находилась в Цюрихе, занималась производством, а компания «Херба Херберт Бауэр» – розничной торговлей.
В том же 1953 году «Херба Херберт Бауэр» получила контракт на распространение марки в Италии. Хелена Рубинштейн сделала условием подписания контракта, по которому независимая фирма может продавать ее продукцию, то, что магазин и отдел продаж будут отделены от остальной компании. Так появилась компания «Мэрилин» во главе с Марио Прина, зарегистрированная в Милане, на виа Монтекуччоли. Она занималась исключительно распространением продукции «Хелена Рубинштейн».
Вначале у «Мэрилин» не было прав на производство. Готовую продукцию и полуфабрикаты привозили из Франции, иногда из Соединенных Штатов. Расфасовка происходила в специальном помещении под руководством эксперта, который время от времени приезжал из Швейцарии. Когда начал работать завод в Дулликене, продукцию стали привозить из самой Швейцарии. Тем не менее расфасовка всегда проходила под контролем эксперта, которого выбирала Мадам. Итальянский завод начал самостоятельно работать только в 1961 году.
В Германии компания Хелены Рубинштейн встала на ноги в 1950 году, когда агентом по распространению в Дюссельдорфе стал Теодор Шенхерр, который также распространял продукцию парфюмера Франсуа Коти и занимался фарфором. Он стал эксклюзивным дистрибьютором продукции «Хелена Рубинштейн» в Западной Германии. Промышленное предприятие в Эркрате начало работать в 1960 году, дистрибуцией занимался также Теодор Шенхерр. Но как и в Швейцарии, в Германии тоже существовало две компании «Хелена Рубинштейн»: одна производственная, а другая торговая. Так продолжалось до 1969 года и даже после ухода самой Мадам.
В Лондоне салон и контора по адресу Графтон-стрит, 3, работали под началом Цески Купер, одной из сестер Хелены, и Дэвида Фортера. В 1955 году компания купила землю в районе Вест-Молси, недалеко от Централ-авеню. Два года спустя там началось строительство завода.
В Париже в 1953 году Хелена Рубинштейн оставила управление всеми делами салонов, трансформированных в ООО, господам Амейсену и Збиндену. Первый занимал должность генерального директора, а другой – исполнительного директора. По-видимому, в то время сын Хелены Рой Титус был президентом компании, а Стелла Осчестович, сестра Хелены, – управляющей салона и бутика при нем. Но французская компания несла большие убытки, что сама Хелена отмечала со странным удовлетворением. Эммануэль Амейсен рассказал Патрику О’Хиггинсу, что французская компания позволяет Стелле занимать должность, так же как и мадам Гизе. Она помогает выжить еще и маркизе. Можно сказать, что французская компания – организация почти благотворительная. Времена изменились с тех пор, как Мадам открыла первый «Салон красоты», который стал сенсацией. Сегодня женщины уже умеют ухаживать за собой, делать эпиляцию, заниматься гимнастикой. Все это они могут делать у себя дома, и фирма бы не выжила без оптовой торговли.
Когда Патрик О’Хиггинс впервые приехал во французскую столицу, между сестрами разыгралась настоящая трагедия из-за второго замужества Стеллы, которая собиралась выйти замуж за француза. Стелла внешне очень напоминала Хелену: маленького роста, зачесанные назад черные как смоль волосы, тот же пронзительный взгляд темных глаз. Но при этом между ними было одно существенное различие: Хелена всегда придавала большое значение внешнему виду и выглядела безупречно и изысканно, а в облике Стеллы бросалась в глаза некоторая небрежность. Волосы затянуты не слишком туго, брови подрисованы неровно и помада чаще всего размазана. Стелла была гораздо моложе сестры – когда Хелене исполнилось восемьдесят, ей было всего шестьдесят шесть. Она была пятой дочерью Рубинштейнов и родилась после Регины, перед Манкой. Она всегда была очень импульсивна. В юности отправилась в Австралию на поиски старшей сестры, потом много путешествовала по Европе и Соединенным Штатам, дважды была замужем, но «неудачно». Эммануэль Амейсен утверждал, что, как и все сестры Рубинштейн, она обладала некой магической властью над людьми. «Сегодня вам сложно поверить в это, – улыбался он Патрику О’Хиггинсу, – но двадцать лет назад она была настоящей роковой женщиной».
Первый раз Патрик О’Хиггинс встретился с ней в 1952 году. Стелла тогда вела переговоры с Хеленой по поводу своего нового замужества, третьего по счету. Избранником ее был обедневший французский граф, и Стелла надеялась, что Хелена обеспечит ей достойное приданое. Мадам упрямо отказывалась и в конце концов решила, что граф не получит от нее ни сантима, но Стелла будет обеспечена хорошей зарплатой «за ничегонеделание» – как она сама говорила. Кроме того, Хелена купила ей квартиру, и потом жаловалась, что Стелла «заставила ее купить еще одну (квартиру) в Каннах». «Я оплачиваю ее наряды. Я слежу за ее деньгами, – прибавляла Хелена. – И этого еще недостаточно! Она хочет приданое! Бог знает что!» Но немного посердившись, она смягчилась и написала сестре милое письмо с поздравлениями, в котором интересовалась прошлым жениха. О приданом, правда, Хелена написать «забыла». Письмо она закончила традиционным: «Это все». Она попросила молодого человека напечатать письмо, уже зная, что при ближайшей встрече, когда Стелла начнет плакать, она, хоть и не сразу, согласится на все условия. Хелена любила излагать мысли письменно, а секретарь перепечатывал их. Сами письма она отправляла адресату очень редко – целью этих записок было сформулировать идею, найти аргументы и подготовиться к разговору лицом к лицу, чтобы быть во всеоружии. Иногда она раздавала такие записки перед совещанием или во время деловых встреч, когда дискуссия заходила в тупик, говоря: «Почитайте, потом дадите мне ответ». Но чаще всего Мадам хранила эти многочисленные записки в папках, время от времени просматривая, чтобы не забыть.
Наконец Стелла вновь появилась в кабинете Хелены, которая тепло приняла ее и тут же спросила, не забыла ли она принести копию брачного контракта. Конечно же, Хелена сдалась и все-таки выделила сестре приданое. Надо сказать, что граф обладал одним очень ценным качеством: он был таким же страстным игроком в бридж, как и сама Мадам. Она попросила Эммануэля Амейсена позвать нотариуса, чтобы заверить договор. Теперь она выглядела совершенно довольной, как будто и не гневалась вовсе всего несколько часов назад.
– Только подумайте, граф играет в бридж, у него есть автомобиль и собственный небольшой доход! В сущности, Стелле очень повезло! Господин Амейсен, выпишите мне немного денег, мне надо пройтись по магазинам и купить Стелле подарок.
Господин Амейсен спросил, какую сумму Мадам хотела бы потратить.
– Пять тысяч франков (в 1952 году это равнялось примерно современной тысяче долларов).
– На чей счет записать расход?
– На счет Стеллы, разумеется!
В Париже Мадам относилась к Эммануэлю Амейсену как к козлу отпущения. Она обрушивала на несчастного потоки упреков на смеси французского, английского и польского. С членами семьи Хелена почти всегда говорила по-польски. По-французски она разговаривала очень плохо, а вот английским владела довольно сносно. Племянник Эдварда Титуса терпеливо ждал, когда гроза утихнет. Его светлые голубые глаза выражали глубокую печаль, а уста хранили молчание. Потом напор Мадам ослабевал, она переставала скрежетать зубами и метать молнии. На столе появлялся коричневый бумажный пакетик… Она грызла листочек салата, очищала яйцо вкрутую, и только после этого начинался настоящий разговор.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
