«Спокойной ночи», — ответил я.
Некоторое время я лежал, думая о плачущих вдовах, о сиротах и опустошенных домах, об искалеченных, изуродованных людях и нерожденных детях, что всегда сопутствует жестокой войне. Почему люди упорствуют во зле и несправедливости? Почему позволяют корыстным лидерам толкать их на беспричинное убийство своих же братьев? Почему на Земле не может царствовать братство, наполняя ее миром и любовью? Почему людям домашний очаг и веселье праздников не милее бастионов и полей сражений?
Затем мои мысли обратились к религии, и я задался вопросом: «Как могут верующие во всемогущего Господа Бога считать, что Он дает молчаливое согласие на эту кровавую бойню? Нет, Бог тут ни при чем. Что бы человек или народ ни посеял, то он и пожнет. Закон причины и следствия вечен и непреложен. И даже сам Господь Бог не может обойти или нарушить его. Пока люди сеют семена, которые, прорастая, приводят к войнам, войны будут продолжаться. Нельзя простить следствия, к которым привели злые помыслы и поступки. Их можно искупить и исчерпать только страданиями. О, пусть эта ужасная бойня поглотит все ростки зла. Пусть черная туча, нависшая над миром, рассеется и духовный свет наполнит все сердца добротой и любовью, какую проповедовал смиренный и скромный назарянин Иисус. Пусть люди задумаются, почему война разразилась не среди народов многонаселенного Востока, хотя Запад то и дело провоцировал их на это своими интригами, не между язычниками стран восточного полушария, а среди так называемых христианских народов, которые, восхваляя имя Господа нашего на словах, порочат его своими деяниями».
Наконец, я заснул и увидел во сне грядущее сражение. Но мое внимание приковали к себе не столько толпы вооруженных людей, топчущих землю, злобно калечащих и убивающих друг друга, сколько нечто более ужасное, присутствовавшее на поле битвы. Воздух над ним был полон зловещими созданиями — полулюдьми, монстрами, чьи рты и руки были в крови, а черты невыносимо омерзительны. К каждому упавшему телу слетались дюжины этих вампиров, чтобы насытиться истекающей из него кровью. И чем больше крови они выпивали, тем ненасытнее становилась их жажда. А потом, искупавшись в человеческой крови, они разражались демоническим смехом и начинали драться друг с другом. И над этим кровавым месивом я увидел менее многочисленные сонмы духов в белых одеждах, созерцавших разгорающееся внизу побоище.
Внезапно я пробудился от сна; к моему удивлению надо мной склонился генерал фон Краль.
— Колоно, — сказал он, — сейчас же идите в мою палатку.
Недоумевая, что бы мог означать этот ночной визит, я посмотрел на часы, быстро оделся и последовал за генералом. Была половина пятого утра, приближалось время выхода на связь с Иолой. Дойдя до палатки, расположенной рядом с моей, генерал сказал:
— Доктор, у нас есть все основания считать, что наш лагерь полон шпионов. Я не знаю, кому доверять. У меня есть важное донесение, которое нужно срочно доставить королю. Вам я верю и хочу, чтобы вы отвезли эту депешу. Возьмите коня и отправляйтесь в Берлин как можно быстрее. Или идите на станцию и поезжайте специальным поездом. Так или иначе, действуйте, не теряя ни минуты. — Генерал вручил мне пакет, и я поспешил к ожидавшей меня лошади.
Вскоре все пикеты, расставленные по дороге в Берлин, остались позади. Возле узкой полосы леса я на мгновение придержал коня, чиркнул спичкой и увидел, что часы показывают без пяти минут пять. Даже в такой ситуации мне нельзя было пренебречь связью с Иолой, поэтому я свернул в лес, остановился, спрыгнул на землю и, заняв удобное положение под деревом, сосредоточил все свои мысли на сестре. Почти тотчас же пошел поток энергии и последовал вызов:
«Все хорошо».
«Все хорошо», — мысленно ответил я.
«Говори первый», — предложила Иола.
«Я сейчас на пути в Берлин с донесением королю от фон Краля. Я не смогу вернуться и информировать тебя. Можешь мне что-нибудь посоветовать?»
«Я спрошу у Сен-Жермена, он только что возвратился», — ответила Иола. Связь прервалась, поток энергии ослаб, но не совсем прекратился. Прошло несколько минут, прежде чем он стал пульсировать, как прежде, и я услышал голос Иолы:
«Твой пакет запечатан?»
«Да».
«Приложи его ко лбу, я прочитаю текст», — велела сестра.
Я выполнил ее указание, и она начала читать:
«Завтра Наполеон будет разбит. В следующий раз солнце взойдет над уже порабощенной Францией. Победа за нами. Да здравствует король!
Никогда больше восклицание „Свобода!“ не раздастся на территории Европы. Одержав здесь победу, я проследую к Парижу, разрушу его, сравняю с землей, а на руинах посею чертополох. Отправьте тотчас же Фредерика занять свой трон и посмотреть другую столицу».
«Это все, — сказала Иола, — можешь продолжать свой путь. Силы, оказывающие тебе покровительство, благодарят тебя за это донесение. До свидания».
«До свидания».
Связь прекратилась. Я вскочил в седло, вернулся на дорогу и поспешил в Берлин, где за быструю доставку пакета получил похвалу от короля.
И вот уже два дня я находился дома у доктора Ранкеля, не имея ни одной весточки от Иолы. На мои настойчивые попытки связаться с ней мысленно ответа не было. Неужели что-то случилось?
Быть может, она ранена? Стараясь успокоить себя, я решил ждать развития событий. Но вечером второго дня мною опять овладел страх, так как по городу поползли слухи, будто французы отступают с большими потерями, а фон Краль преследует их форсированным маршем на Париж. В Берлине все пришло в движение: играли оркестры, повсюду гремели салюты, фейерверки освещали улицы, толпы ликующих мужчин и женщин заполнили площади.
«Неужели действительно произошло то, о чем говорилось в доставленном мной донесении? — спрашивал я себя, без устали меряя шагами комнату. — Может быть, этим объясняется молчание Иолы? Может быть, она убита? Но разве мог Сен-Жермен ошибиться?» Задавая себе эти вопросы и вновь давая волю сомнениям, я запер дверь и стал ждать 10-ти часов. Желание во что бы то ни стало услышать весточку с фронта привело меня к решению принять порошок и связаться с Эралем в Париже, если Иола не ответит. Я помнил предостережение о неминуемой смерти, коли во время сеанса меня кто-нибудь потревожит, но был уверен, что в течение часа этого не случится. Наконец, наступило 10 часов. Сев на легкий стул, я сосредоточил всю свою умственную энергию на Иоле, страстно желая поговорить с ней. И — о радость! — тут же почувствовал пульсацию потока в голове. Моя дорогая сестра передавала:
«Мы на марше днем и ночью. Из-за необходимости дополнительных контактов с другими связниками мне пришлось на время отложить наши сеансы, ибо в них пока нет острой нужды. Я чувствую по состоянию твоего ума, что ты очень волновался последние два дня. Позволь мне вновь предупредить тебя: не волнуйся и не предавайся сомнениям и страхам, что бы ни происходило, воспринимай все спокойно. Не позволяй беспокойству или эмоциям завладеть тобой. А теперь слушай, что случилось.
