Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Вдали вновь начинался лес, черной кромкой проступающий почти на самом горизонте. За ним уже не виднелись, но лишь угадывались холмы.
Ахилл остановился.
— Я нарочно шел, не сбавляя шаг, — обернулся он к немного запыхавшейся Андромахе. — Да, ты — хороший ходок, раз не отстала, хотя на один мой шаг приходятся три твоих. Но времени у нас мало, и до того леса надо добраться прежде, чем рассветет. Поэтому позволь мне…
Он наклонился, левой рукой обхватил ноги молодой женщины и поднял ее, усадив на свой согнутый локоть, как сажают маленького ребенка.
— Держись! — сказал герой и, почувствовав, как ее горячие руки доверчиво обвили его шею, сорвался с места и со скоростью скачущей галопом лошади помчался через равнину.
Андромаха в первый момент ахнула от испуга. Она не думала, что человек может бегать так быстро, и у нее снова мелькнула мысль, что в Ахилле проявляются какие–то сверхъественные силы, происходящие от его родства с божеством. Она даже глянула вниз, ожидая увидеть на его ногах крылатые гермесовы сандалии или что–то в этом роде. Но Пелид бежал, как все люди, касаясь земли, дыхание его, как ни легок был этот бег, постепенно учащалось, спина под тонкой тканью туники покрывалась потом, а это означало, что он подвержен усталости, как любой простой смертный…
Должно быть, со стороны это было невероятное зрелище. Великан в короткой черной тунике, смуглый и прекрасный, как неведомый лесной дух, нес через безмолвную равнину мальчика–пастушка, тоже сказочно красивого, будто похищенного им прямо от овечьего стада, чтобы в чаще леса тот веселил его игрой на свирели. За ним широченными скачками мчался гигантский пес, в рассветном мареве казавшийся почти белым.
На востоке проступила розовая полоса, и в лесу подали голос птицы, когда Ахилл, миновав равнину, пронесшись через негустую опушку леса и огромным прыжком перемахнув глубокий ручей, остановился среди зарослей граната, за которыми начинался некрутой склон.
— Вот! — Он опустил Андромаху на землю и перевел дыхание. — Видишь — там, на склоне, начинается тропа. По ней ты пойдешь все вверх и вверх, а когда тропа раздвоится, свернешь направо. Дальше будут места, где тропы не видно, но уже взойдет солнце, и тебе надо следить, чтобы оно было от тебя все время с левой стороны. Когда дойдешь до кедровой рощицы, тропа возобновится. Там будет еще один ручей, в это время года он неглубок, и ты легко перейдешь его вброд. Только не забудь сперва разуться, не то потом мокрые сандалии натрут тебе ноги. Иди до каменной гряды. Там проход между двумя валунами, один из них похож на лежащего с подогнутыми ногами громадного барана. Потом опять ступай по тропе — она пойдет сначала вниз, затем снова вверх. Так ты перейдешь холм, и с его противоположного склона увидишь склон следующего холма — вот он–то тебе и нужен. Там, повыше зарослей — опять каменная осыпь. Обогни ее, от нее поднимись до хребта, через небольшой сосняк пройди на ту сторону второго холма, и иди вниз по тропе — она там довольно широкая. Если собьешься с пути, вели Тарку искать селение — он поймет и отыщет. Но сразу не выходи к людям, убедись, что это именно те, которые тебе нужны. Ты поняла меня, женщина?
— Да.
Андромаха смотрела на Ахилла снизу вверх, из–под лохматого овчинного колпака, своими волшебными зелеными глазами, и в них читалось такое робкое, почти детское восхищение, что герой смутился.
— Если поняла, тогда ступай. Времени мало. Когда завалите вход в пещеру, дождись прихода ахейцев, чтобы посмотреть, как поступит Атрид Агамемнон. Иди.
Она взяла его руку, подняла ее к своим губам и поцеловала.
— Что ты делаешь? Я тебе не отец и не старший брат…
— Мой отец и старшие братья убиты, — тихо сказала троянка. — У меня есть только Гектор и мой сын. А тебя я бы поцеловала в лоб, но мне не достать… Ты… Ты сам не знаешь, какой ты хороший!
Ахилл почувствовал, что краснеет, и рассердился на себя за это.
— Ты нашла подходящее время для высоких слов, женщина! Иди, не то будет поздно. Тарк, ты идешь с ней. И не покидай ее ни на миг!
Пес встал рядом с Андромахой и глухо заворчал. Молодая женщина повернулась и решительным, быстрым шагом пошла по тропе. Тарк бежал почти бок о бок с нею, уже не оборачиваясь к хозяину — он выполнял приказ. Среди высоких неподвижных деревьев, редких каменных валунов, среди торжественного предутренного леса фигурка троянки казалась такой маленькой и хрупкой, что Ахилл внутренне содрогнулся. На миг ему даже стало страшно и захотелось догнать Андромаху, вернуть ее. «В конце концов, туда могу пойти и я, — подумал он. — Заметят? И что в том такого? Как смогут они связать мое отсутствие в лагере с провалом своей подлой затеи?» И тут же остановил себя. «Если я это сделаю, мир может быть нарушен. И снова война… У нее в Фивах убили отца и братьев — хорошо, если это сделал не я. Нужно удержать перемирие. Нужно его спасти! И она дойдет, и сделает все, как надо…».
Он подождал, пока фигурка «мальчика–пастушка» не скрылась за деревьями, потом повернулся и так же, бегом, устремился в обратный путь через равнину, уже оживленную заревом рассвета.
Глава 8Весь день Ахилл провел среди мирмидонских воинов, отдавая распоряжения на случай, если понадобится выступать к стенам Трои: воины проверяли свое оружие, готовили факелы для ночной битвы, чистили доспехи и мечи. По замыслу Агамемнона, им не нужно было выступать к осажденному городу немедленно, как микенцам и спартанцам, но быть готовыми ринуться на подмогу, едва появится дымовой сигнал.
Ахилл убедился, что все подготовлено, как должно, и сказал, что сам будет ожидать сигнала на равнине, дабы выступить раньше своего отряда. Вести воинов к Трое он назначил Антилоха, веря, что тому не придется исполнить приказа, и сигнала не будет…
Задолго до вечера базилевс закончил все дела в лагере и, решив, что достаточно попадался на глаза всем, включая и «случайно» забредавших к его стоянке соглядатаев Агамемнона, ушел, прихватив в своем шатре, как обычно, хлеба, меда и масла для светильника. Взял он и лук со стрелами: в лагере уже привыкли к тому, что он часто уходит на охоту. В этот раз он и в самом деле поохотился — ему не захотелось нести в грот жестковатое козье мясо, и он подстрелил дорогой четырех упитанных цесарок.
«Для выздоровления Гектору полезнее более нежное мясо!» — подумал Ахилл и тут же вновь поймал себя на очевидной дикости этой мысли. «Я забочусь о нем, как о ребенке. Как о своем ребенке! Не безумие ли поразило меня?»
Гектор, как он и думал, не спал. Когда Пелид убрал камень от входа в грот, раненый немного привстал и чуть заметно улыбнулся.
— Здравствуй. Я ждал тебя.
— Тебе стало хуже?
— Нет. Но сегодня быть одному нестерпимо трудно.
— Понимаю.
Ахилл сбросил с плеча сумку и лук и принялся раздувать огонь под треножником.
— Не надо так тревожиться, Гектор. С Андромахой ничего не случится. Завтра она вернется и расскажет нам о том, как Атриды в ярости пинали ногами скалы…
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
