– Сопротивление оказал? – оживился Сахно.
– А как же! У него в руке палка с гвоздем была! Все по закону!
Именно так, понял Сахно, опера и напишут в рапортах, объясняя, почему пришлось применить оружие.
– Хоть живой?
– Говорю же – не смертельно. Хотя на длинные дистанции уже не побежит…
– Один был?
– Ага.
– Давай проверь чердак.
Напарник кивнул, подошел к лестнице и начал осторожно подниматься наверх. Вот в чердачном люке скрылась его голова, потом исчезли плечи, наконец он втянул туда свое тело полностью.
– Где ты там? – услышал Сахно. – Ага, вот ты где! Привет, Света!
Ему что-то ответили, Сахно не услышал, что именно, однако по реплике товарища понял, что его обругали.
– Ой, зайка, какие ты слова знаешь! – отозвался снова напарник. – Ладно, я еще и не такое слышал. Вставай, пошли, папа ждет. Или ты хочешь, чтобы он сам сюда, – на слове «сюда» он сделал ударение, – за тобой приехал?
Девушке Свете недавно исполнилось семнадцать.
Она была единственной дочерью местного предпринимателя Кочубея, семью которого можно было считать вполне благополучной. Он занимался строительными подрядами, дела в бизнесе шли успешно, однако, бросая все свои человеческие силы на фронт предпринимательства, со временем Кочубей совсем запустил тылы. Последние лет десять он дома только ночевал, да и то не всегда. Наконец жена не выдержала, забрала Свету и ушла. Кочубей, казалось, не обратил на это особого внимания.
Но бывшая жена, оставшись одна, принялась устраивать свою жизнь с не меньшим рвением, чем бывший муж: она стала заниматься бизнес-проектами. В результате оказалось, что до Светы нет никому никакого дела, и она поняла, что может пользоваться полной свободой, ни о чем не докладывая своим родителям.
Отец никогда не отказывал дочери в деньгах. Со стороны это могло выглядеть так, словно он сотнями долларов компенсирует недостачу, а вернее – полное отсутствие родительской любви. Девчонку затянула ночная жизнь Харькова, неизменной составляющей которой, как и в других больших и даже малых городах не только Украины, были наркотики разной тяжести.
Девушка быстро втянулась и, как следствие, дошла до последней черты, плотно подсев на иглу. Несколько раз она убегала из дому, каждый раз связываясь со все более опустившейся компанией. Наконец мать, словно только сейчас прозрев, пошла к Кочубею. Тот, видимо, тоже что-то понял, увидев, во что превратилась его девочка. Но дальше банальной профилактической беседы не пошел. Разумеется, на Свету это не подействовало: отец давно воспринимался ею как кошелек. А кошельки не могут быть авторитетами.
Когда Света исчезла в очередной раз и теперь – неизвестно куда и насколько, Кочубей наконец взялся за дело с присущей ему хваткой.
– Мне рекомендовали вас известные и уважаемые люди, капитан, – начал он без предисловий, позвонив Олегу Сахно на мобильник. – Они же дали ваш номер. Думаю, не надо называть имен, вы ведь понимаете, о ком речь.
– Может быть, – неопределенно ответил тогда Сахно.
Кочубей назначил встречу и коротко изложил суть своего предложения.
– Действовать нужно неофициально. Оперативные расходы оплачу. Будут проблемы с начальством – решу. Возникнут вопросы – отвечу. Я хочу, чтобы ты, капитан, нашел мою Светку. В любом состоянии, главное – живой. Я уже договорился в одной хорошей клинике. Вывезу ее из города, полежит там. Дальше – за границу. Минимум год ее не будет в Харькове и даже в стране. Вот сумма, – Кочубей вывел на квадратике стикера цифру с тремя нулями, потом разорвал бумажку, ссыпал обрывки в карман. – Сделаешь, капитан?
Не то чтобы Олег Сахно сильно колебался. Сделки с совестью здесь не было: милиция уже давно принимала неофициальные коммерческие «заказы». Самым неприятным было, если бизнесмены просили найти способ «закрыть» конкурентов хотя бы на несколько дней, с профилактической целью. Это было стремно вдвойне, потому что такие заказы обсуждались в кабинете начальника, часть гонорара оседала в его кармане, часть – оформлялась как спонсорская помощь, за которую обновлялся автопарк, делался ремонт в управлении и все такое прочее. А отрабатывали эти деньги простые опера, не имевшие с этого ничего и, главное, в пиковой ситуации принимавшие на себя всю ответственность за содеянное. Начальство в большинстве случаев просто сдавало их.
Предложение Кочубея звучало вполне законно. Однако в таких случаях опера действовали на свой страх и риск, ведь заказчики шли в обход милицейского начальства. Это означало: никаких особых полномочий, заниматься «заказом» не в свободное от работы время, которого реально нет, а параллельно с основной работой, которую тоже надо делать и о результатах которой надо ежедневно отчитываться. Просьба Кочубея, в принципе, была невинной. Но любая просьба бизнесмена стоила денег, на часть которых всегда претендовало упомянутое начальство.
Кочубей мог написать заявление. Официально. Только в его ситуации вопрос решался намного быстрее, если заявления не было.
Олегу уже удалось выполнить несколько приватных поручений, при этом не подставившись и не манкируя основными обязанностями. Другими словами, профилактика преступности, проводимая им в частном порядке за дополнительные деньги, не мешала борьбе с преступностью, которую капитан милиции Сахно вел с переменным успехом вот уже пятнадцать лет. Так он заработал определенную репутацию не кристально честного, однако все же порядочного мента, способного уладить некую проблему частного лица. Разумеется, с определенными финансовыми возможностями.
Олег Сахно не жадничал. В любом деле всегда надо было подключать коллег, и они получали денежное вознаграждение, которое тот выделял из своего гонорара. За это его уважали: не крысятничает…
В общем, Сахно согласился. Да, Кочубей – плохой отец, но сам-то он чем лучше? Сыну уделяет недостаточно внимания – работа в милиции редко делает мужчину хорошим семьянином. А в последнее время вообще проблема появилась: в школе пацана кто-то начал «ментенком» дразнить, тот не вытерпел, в драку полез, нос обидчику разбил. Только рта не заткнул. И сейчас пытается разобраться, почему его отца пацаны в школе и во дворе не уважают только потому, что он – офицер милиции, работает в уголовном розыске и ловит плохих парней.
В общем, Кочубей – папаша никудышный. Но он хоть пытается разобраться в себе, как-то исправиться. И потом, Олег Сахно испытывал к наркоманам личную неприязнь. Короче, он вписался в эту тему, за три дня разрулил ситуацию, и сейчас девушка Света уже начала проходить курс реабилитации. Ну а компашка ее бывшая сидит под следствием, потом суд будет.
А через пять дней Олегу снова позвонили.
2
– Здравствуйте.
В трубке – незнакомый женский голос.
– Да, слушаю. – Сахно как раз вчитывался в справку по одному безнадежному «висяку».
