Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
– Будьте покойны. Я скажу ему. И церемониться не стану, – жестко пообещала Екатерина и, вздохнув, посветлела лицом. – Я выполняю, батя, твои желания. И очень довольна, что тебе понравился мой подарок – Осиновая роща.
– Вы балуете меня, Ваше Императорское Величество.
– Потому что, милюша, ты в моем сердце пребываешь…
– Матушка моя беспримерная, как бы хотелось мне верить в это… – с нажимом проговорил Потемкин и умолк, увидев входящих камер-юнгфер.
Выход императрицы начался. Впереди шествовал гофмаршал, за ним попарно камергеры, министры, сановники. На пять шагов впереди Екатерины печатал шаг в парадном мундире, сияющем орденами, с жезлом в руке, ее генерал-адъютант Григорий Александрович Потемкин. А сама она, свободная и величественная, плавно плыла по надраенному паркету, чуть запрокинув голову назад и выпятив подбородок.
В Зеркальном зале, где был накрыт стол на пятьдесят персон, ее уже ждали приглашенные. И при появлении царицы все замерли, преклоняя головы и подобострастно улыбаясь. Ответила и она им своей милостивой улыбкой и остановилась, чтобы гости могли подойти к руке. Целование царской руки заняло минут пять. Каждый раз, глядя в глаза подходящего или подходящей, Екатерина старалась разгадать, каково истинное отношение к ней этого человека? Но проникнуть в тайник чужой души, увы, еще никому не удавалось…
Наконец она заняла место во главе стола и пригласила всех за ней последовать. Потемкин сел по левую руку от императрицы, а справа, рядом с матерью, великий князь. Супруга его после родов была еще слаба и старалась быть с младенцем неотлучно.
Обед, как всегда, начался со здравиц в честь Ее Императорского Величества и Державы Российской. Потемкин чувствовал себя нездоровым и пил мало. Екатерина была радостно оживлена, и ее настроение передалось гостям. Царские обеды и прежде отличались свободой и непринужденностью, но сегодня царило особое веселье и радушие. То и дело речи заводились о новорожденном Александре, о том, что он копия своего отца. Самодержице это было лестно, и сама она болтала без умолку, охотно поднимала бокалы с шампанским.
Однако с иностранными посланниками, как заметил Потемкин, Екатерина держалась весьма осторожно. И когда прусский посол Сольмс напомнил о немецких корнях императрицы, а стало быть, и внука, она со смехом возразила:
– Нет, он родился в России и человек русский. И служить должен этой земле!
Застолье затянулось. И Потемкин, невольно наблюдая за своим бывшим адъютантом Зоричем, которого сам же благословил в фавориты царицы вместо Завадовского, испытывал раздражение и против него, и против этого пиршества, устроенного счастливой бабушкой, чтобы еще раз подчеркнуть особую важность появления будущего наследника российского престола. Нарушая этикет, он отпросился у Екатерины, сославшись на жар.
Петербург был завален снегом. И карета мягко катилась по накатанному насту, везя его во дворец у Аничкова моста. Здесь недавно была самодержица с гостями, и они славно провели время. Но в этот день Потемкин испытывал одиночество и непонятную грусть.
Григорий Александрович, разоблачившись, сбросив с себя генеральский мундир, надел теплый халат и прошел в кабинет. Вспомнив разговор с Екатериной, он достал черновик ордера, написанного прежде, но не отправленного пока Якоби.
«Рапорт вашего величества от 23-го минувшего сентября со всеми принадлежностями и планами мною получены, и к Высочайшему Её Императорского Величества сведению всемилостивейше представлены, из коих успех неустанных трудов ваших в строении на новой Линии крепостей и в заведении хлебопашества соизволили Её Императорское Величество принять с особливым благоволением и милосердно указать мне объявить оное вам и всем, трудящимся под руководством вашим, с тем, что несумненно надеюсь я, что и остальные крепости общими и усильными трудами приведутся будущего лета к окончанию. Остается только приметить вам, чтоб хлебопашество стараться всеусильно размножить при всех крепостях к особливому Её Императорского Величества удовольствию и при том завести к пользе того края конные заводы, виноградные сады и табак, а потому всем по той Линии состоящим полкам, батальонам и козакам раздать достаточные земли не только на выгон и для лесов, но и для хлебопашества».
Затем сидел Потемкин у камина и время от времени посматривал на пляшущие языки огня, бросающие на лицо отсвет. «Все проходит, и жизнь промелькнет, – размышлял он, слыша мерный стук напольных часов. – Лишь в делах своих и великих помыслах остается человек в памяти народа». Да, всяк печется о собственном благоденствии и богатстве, но, как верилось всей душой, велено ему свыше, самим Господом, отдать себя России. Служить и умереть ради нее. Тому приводил Потемкин множество доказательств. И прежде всего это была встреча с Екатериной, ее любовь и доверие к нему, соправителю и венчанному мужу. Он многое хотел сделать для Отчизны, и многое уже успел. И находил своих единомышленников вокруг все больше…
12
Шифровка, в начале ноября полученная из Петербурга, предписывала Зодичу расширить сферу деятельности. В ней сообщалось, что британская разведка «Форин Офис» развила в Европе небывалую активность в связи с неблагоприятным для Лондона ходом боевых действий в Штатах. Отношения между вечными соперницами – Францией и Англией – обострялись с каждым месяцем, грозя войной. Российская императрица, придерживаясь нейтралитета, пристально следила за развитием событий. С одной стороны, она отклонила просьбу британского монарха Георга III принять участие в подавлении восстания в его заокеанской колонии, с другой – не признавала Соединенные Штаты как независимое государство. Обе враждующие державы с опаской посматривали в сторону России, чьи войска могли бы поколебать чашу весов.
Еще полгода назад в зону внимания Зодича попала весьма заурядная и, на первый взгляд, как будто непримечательная фирма «Торговый дом Родриго Орталес и компания». Возникла она неожиданно, и никто прежде о ней не слышал. Осведомитель из Гавра вскоре сообщил Зодичу, что на парусник «Римлянин», направляющийся к берегам Америки, фирмой Орталеса под видом кулей с мукой погружен порох, снаряжение и стрелковое оружие в большом количестве. Сходное донесение получил Александр от конфидентов из портовой службы Бордо и Рошфора. Разница была лишь в том, что корабли, отплывающие оттуда на далекий Запад, назывались «Амфитрита» и «Меркурий». Сомнений не оставалось, что некие силы помогают американским мятежникам. Необходимо было установить масштаб этой помощи и на каком уровне она оказывается.
Отыскать адрес фирмы не составило труда. Фиакр привез Зодича в столичный квартал Марэ, к красивому особняку на Вьей дю Тампль, где прежде располагалось голландское посольство. Долговязый немолодой чиновник в приемной, к которому обратился Зодич, вежливо расспросил о целях визита мсье, записал его титул и имя и пообещал организовать встречу со своим директором, когда тот вернется в Париж. Спустя неделю Александр направил слугу к услужливому, но необязательному клерку, чтобы напомнить о себе. И снова – ни слуху ни духу. Стало ясно, что под вывеской торгового дома скрывается серьезная финансовая организация, снабжающая армию Вашингтона.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
