Она не сдержала нервного смеха при мысли о том, что должарианцы тоже считают бори извращенцами за то, что те занимаются сексом с родственниками, а если кто-то решается найти себе пару на стороне, избранник тоже принимается в семью.
«Как же еще научиться этому, чтобы потом не страдать?» — на полном серьезе заметил Лар. Седри оставила свою реакцию на этот освященный обычаем инцест при себе, и Лар добавил с гримасой отвращения: «А вот должарианцам нравится причинять людям страдания».
Они дошли наконец до относительно безопасной рекреации.
— Надо же, мы одни тут, — воскликнула Марим. — Вот дерьмо!
— Смена только что кончилась, — пояснил Лар, стрельнув глазами в сторону Тат.
— Вот хороший пульт, — показала Седри.
Тат кивнула, соглашаясь: позиция обеспечивала хороший обзор и предоставляла целых два пути для отступления, если понадобится.
Лар, сказав что-то, направился в другую сторону, и Марим охотно последовала за ним, щебеча о том, что у двери сидеть куда лучше: сразу видно, кто входит и выходит.
Седри села напротив Тат, удостоверившись, что Марим ее не видит.
— Я подключу свой блокнот, чтобы расширить игровое поле — у меня там есть отличный набор для третьего уровня, — сказала Тат, снимая блокнот с подвески на поясе. Седри улыбнулась про себя — оказывается, бори тоже мастера использовать игры для маскировки. Вспышка света соединила блокнот с архаическим пультом. У Седри шумело в ушах, но лицо Тат выражало полное безразличие.
На экране появился заголовок, и Тат напечатала под ним: «Это твое?»
Седри недрогнувшими пальцами набрала: «Нет. Но здесь налицо очень глубокий префикс — глубже, чем я когда-либо видела».
«Не знаешь, что это такое?» — вздохнув, спросила Тат.
Сердце Седри гулко стукнуло, Тат сделала первый шаг — она должна сделать следующий, несмотря на опасность. Сделав знак «подожди» и продолжая говорить об игре и добавлениях Тат, Седри ввела свой флотский опознавательный код.
Она с изумлением увидела, как что-то собирается вокруг него — в сегменте, уведомляющем о ее отставке, наблюдался диссонанс. Таинственный заголовок происходил не с Ареса.
Вокруг введенного ею стержня продолжали скапливаться чужие коды. Седри слегка затошнило: тот, кто это программировал, подошел опасно близко — ближе, чем когда-либо посмела бы она, — к нарушению запрета на искусственный интеллект.
Неизвестный, видимо, все-таки принял ее опознавательные данные и сформулировал вопрос — не словесно, а символически, с помощью вопросительного указателя. Частью сознания Седри отметила, что Тат играет за двоих, прикрывая ее, но Седри больше ничего не могла сделать. Она связала указатель с опознавательным узлом пульта у себя в каюте, недоступным сейчас. Остальное придется сделать Тат.
«Я не могу понять, — напечатала Седри. — Где ты это взяла?»
«Пришло по гиперсвязи. Это с Ареса?» Сердце Седри снова болезненно забилось, и ей стало по-настоящему плохо, когда она прочла: «Лисантер только что обнаружил, что у чистюль есть гиперрация. Когда Эсабиан узнает...»
Тат оборвала фразу — продолжать не было нужды. Она не могла знать, насколько эта новость ухудшает ситуацию, а Седри не могла ей сказать без разрешения Единства — а может, и совсем не могла.
У нее все сжималось внутри. Тат с Ларом ей нравились, и она от души жалела всех бори. Они не заслужили существования в этом аду — а после обнаружения аресской гиперрации здесь станет еще хуже. Но прежде всего она обязана верностью Единству — какой бы странный вариант ее собственной веры оно ни исповедовало, — а после него всем людям Тысячи Солнц.
«Думаю, что смогу поработать с этим», — напечатала она.
— Вот гадство, опять ты выиграла. Еще раз? — сказала она вслух, бросив взгляд на Марим и Лара, — они смеялись, поглощенные игрой. Потом тряхнула рукой, так что браслеты вышли из рукава, сняла с одного из них камень и подала Тат.
«Я ношу их на себе с самой посадки, на всякий случай, — быстро напечатала Седри. — Это деструктивный читающий кристалл. Фаг высшего уровня. Он уберет фильтры с нашего пульта, и я смогу нырнуть в систему. Обещаю, что к тебе след не приведет».
Седри знала, конечно, что Тат сначала проверит кристалл, чтобы совместить его с системой Пожирателя Солнц. Тат поймет, что Седри дает ей на это молчаливое разрешение.
Тат кивнула, зажав камень в ладони, и выключила пульт. В этот самый момент чмокнула дверь, и послышались голоса должарианцев.
Тат быстро восстановила игровую программу, а Седри сказала громко:
— Ладно! Сейчас в моей груди пылает адское пламя. Реванш! Только без твоих дополнений. — Она усмехнулась, вспомнив Монтроза с его оперой — искусство, к которому она постепенно приобретала вкус. Королева Ночи — подходящая фигура для программиста.
Тат прицепила блокнот к поводку и сделала вид, что целиком сосредоточилась на игре.
Серые болтались по комнате, и один из них громко заржал. Уж не наелись ли они галлюциногенных ур-плодов? Седри набрала воздуха, приготовившись к бегству в случае необходимости. Но дело того стоит: у «Телварны» теперь есть союзники.
* * *
Эсабиан не повернулся к вошедшему Барродаху — лишь слегка повел головой, когда дверь с чмоканьем сомкнулась.
Аватар стоял перед огромной голокартиной, которую Барродах недавно оживил, надеясь хоть немного развеять скуку Эсабиана. Картина, как и прежде, представляла вид из окна башни в Хрот Д'очча, фамильном поместье Эсабиана на Должаре над далекими вулканами. На северной границе Хрот Д'очча пылали настоящие карра-огни. Тени, пробегая по древним гобеленам на стенах, заставляли двигаться богов и аватаров Утерянной Земли, и они в своих танцах и битвах разыгрывали жуткую пародию на содрогания Пожирателя Солнц.
Барродах поежился. В покоях Эсабиана, где стазисных заслонок было больше, чем где-либо на станции, этих содроганий не чувствовалось, но нигде бори не было так неуютно, как здесь. Красивая мебель из библиотеки покойного Панарха напоминала ему о единственной встрече с призраком, являющимся на далекой Мандале, а ее контраст с мрачным настроением Эсабиана еще больше усугублял напряжение. Пожиратель Солнц в худшем случае мог всего лишь убить — Эсабиан был способен на большее.
Так по крайней мере полагал Барродах, несмотря на кружившие по станции странные слухи.
Едва заметные движения широких плеч Аватара говорили о том, что он плетет проклятия, и Барродах порадовался, что Эсабиан продолжает стоять лицом к картине, как будто глядя в окно.
— Что это был за звук? — тихо спросил Аватар.
Барродах проглотил слюну. Еще один его страх подтвердился: у Аватара есть шпионский датчик в гиперволновой рубке — или он, что еще хуже, подключился к датчику Барродаха без его ведома. А если так, то к чему еще?
