Но она не могла обвинять Маркуса в постигшем ее разочаровании. Винить следовало только себя. Сначала она безоговорочно поверила Джону, но тот обманул ее. И что же? Не сделав никаких выводов она, словно под ее ногами горела земля, ринулась в объятья Маркуса. Отец назвал бы это отсутствием здравого смысла. Но что, собственно, такого плохого натворил Маркус? Люди в провинции придерживаются старомодных взглядов. Здесь на протяжении веков считалось вполне нормальным, когда мужчина женится на женщине с целью поправить свое финансовое положение. Только в последнее время мужья и жены стали считать себя равноправными финансовыми партнерами. Если посмотреть на действия Маркуса с этой точки зрения, то его женитьба выглядела старомодным, однако вполне допустимым поступком. Если бы только он не солгал ее отцу.
«Можете быть уверены, что мы с Ру полностью в курсе дел друг друга, и между нами царит полное согласие», — вновь всплыли в памяти Ру слова Маркуса. Но ведь дело обстояло совсем не так. Его финансовое положение они вообще не обсуждали, а вот о финансовом положении Ру Маркус был хорошо осведомлен. Кое-что он знал из ее рассказов, остальную информацию мог почерпнуть из других источников.
Маркус утверждает, что любит ее, и у нее нет оснований сомневаться в этом. Но женился бы он на ней с такой поспешностью, если бы не узнал о проблемах, связанных с поместьем? Если бы она не была Тревэлин? Даже Тим упомянул о ее богатстве, Маркус, видно, не делал из этого секрета.
Ру пыталась отогнать эти мысли, но, чем сильнее она старалась отбросить свои сомнения, тем настойчивее они одолевали ее. В конце концов, совсем обессилев, Ру уснула.
Утром она проснулась раньше Маркуса, и лежала, глядя на его лицо. Во сне он выглядел моложе, черты лица были менее резкими и суровыми. Через несколько минут Маркус пошевелился и открыл глаза.
— Благодарю Бога за возможность лежать рядом с тобой, — были его первые слова. Он обнял Ру и притянул к себе. Она уткнулась щекой в его плечо.
Вроде все было хорошо, но Ру чувствовала, что между ними все еще лежит тень отчуждения. У нее был выбор: либо не обращать на эту тень внимания, притворяясь, что той не существует, либо откровенно поговорить с Маркусом. Но что может изменить этот разговор? Он станет отрицать ее обвинения, а может быть, признает их. При любом варианте она мало что выиграет от этого. Значит, лучше уж довольствоваться тем, что есть. Любовь есть любовь, от нее никуда не деться. А тень отчуждения… Тени ведь рано или поздно исчезают.
Днем Тим отвез их на машине в Голден Лод, и Ру впервые увидела поместье, оказавшее столь сильное влияние на ее жизнь. Она полагала, что это хотя и старинный, но сельский дом, поэтому была буквально потрясена представшей перед ее глазами картиной.
— Боже мой! — воскликнула она.
Маркус усмехнулся.
— Впечатляет, да?
— Господи, как называется этот стиль?
— Готика, наверное. Если у него вообще есть название.
Ру покачала головой. Дом, выстроенный из кирпича и камня, с башенками, печными трубами и коваными решетками, действительно напоминал замок.
— Ну, прошу в дом, дорогая, — пригласил Маркус. — Только сначала заберем вещи из машины, чтобы Тим мог побыстрее вернуться к Элане и детям.
Сам вид этого миниатюрного замка наводил на мысль, что сейчас их выбежит встречать куча слуг, но Тим уехал, а к ним так никто и не вышел.
— А где… все? — занервничала Ру.
— Слуги бастуют, требуя прибавки к жалованию, привидения обедают… А если серьезно, то большая часть работников помогают в Роселле, остальные ушли со скотом в предгорья.
— Понятно. — Кроме дома-замка Ру увидела еще несколько обычных зданий, разбросанных на склоне холма. — А что там?
— Помещения для стрижки овец, зернохранилища, конюшни и все такое прочее, — пояснил Маркус. — Подожди минутку, я пока отнесу вещи и проверю, как там дела. — Он отпер дверь и ушел, Ру осталась ждать.
Вернувшись, Маркус с улыбкой подхватил ее на руки и поцеловал в губы.
— Добро пожаловать в Голден Лод. — Он перенес Ру через порог и опустил на пол в холле. Холл был высокий, просторный, и Ру уже не удивилась тому, что свет сюда проникал сквозь два окна с витражными стеклами, бросавшими на пол золотистые и голубые блики. В глубине холла находилась отполированная до блеска деревянная лестница, достойная того, чтобы по ней поднимались лорды и леди, а по бокам от нее — две более скромные лестницы, видно для людей попроще.
— Теперь понятно, почему Джон с гордостью говорил о своем поместье, — сказала Ру.
Маркус нахмурился и пожал плечами.
— Не слишком ли часто мы вспоминаем этого чертова Джона?
— Но ведь он главный виновник того, что мы с тобой здесь и что мы с тобой вместе.
— Так вот как ты себе все это представляешь…
Ру заставила себя улыбнуться.
— Прости меня, Маркус, но слишком много свалилось на меня, надо ко всему привыкнуть. Я ведь никогда не была замужем, жила только с отцом, мне никогда не приходилось вникать в чужие проблемы, никогда столько событий не обрушивалось на меня за такой короткий срок… Но скажи, что мы будем делать дальше?
— Когда? Сегодня?
— Да, сегодня тоже. Но я имела в виду… вообще. Что мы будем делать на следующей неделе, в следующем месяце, в следующем году? Ты уже решил, или я тоже имею право голоса?
— Ладно, давай все выясним, — согласился Маркус. — Я предложу несколько вариантов, а ты выскажешь свое мнение.
Ру согласно кивнула.
— Начинай.
— Прежде всего, думаю, нам надо точно выяснить, что здесь случилось и что мы можем исправить. Не знаю, сколько это займет времени. И, боюсь, тебе придется заниматься всем этим вместе со мной.
— Понятно. Что еще?
— За это время мы сможем получше узнать друг друга…
— Что следовало сделать в те несколько недель, которые у нас были до свадьбы, — укорила Ру.
— Да, конечно, готов это признать. — Маркус подошел к Ру, взял в руки ее ладони и внимательно посмотрел в глаза. — Ты говоришь, что привыкла к самостоятельности. Я тоже. Мы с Джоном, например, редко советовались друг с другом.
— А возможно, следовало советоваться почаще, — сухим тоном бросила Ру.
— Безусловно. Но вернемся к нашим делам. Я никогда и ни перед кем не отчитывался за свои повседневные действия, и ты тоже. Можно сохранить подобный порядок. Это один вариант.
— Как ты себе это конкретно представляешь?
— Какое-то время мы можем жить отдельно друг от друга.
Холодок пробежал по спине Ру.
— И это тебя устроит? — спросила она, стараясь говорить как можно спокойнее.
— Для меня в этом случае теряется весь смысл нашей женитьбы. На мой взгляд, было бы лучше, если бы мы могли найти приемлемую форму партнерства, поддерживать друг друга, вместо того чтобы каждый из нас жил своей жизнью.
