– Не горячись, брат.
– Да пошел ты! Я вас предупреждаю: если вы совершите необдуманный поступок, вам придется ох как несладко.
– Мы хотели посоветоваться.
– Не о чем здесь советоваться! Повторяю для особо одаренных – отец будет жить столько, сколько ему отмерено свыше.
Яна покинула кабинет первой.
Ева с Марком уходить не торопились.
– Клим, ты подумай на досуге, не кипятись.
– Вон! Пошли вон!
В гостиной Марк скорчил гримасу:
– Я предупреждал, что это бессмысленно.
– Не знаю, Марк, не знаю, как быть. Мне жалко отца, я не могу смотреть на его страдания, и в то же время я согласна с Климом, – сказала Ева.
Марик посмотрел на часы:
– Все, мне пора. Мы сегодня зависаем у Костяна.
– После всего случившегося ты так спокойно едешь веселиться?
– А что, собственно, случилось?
Ева горько усмехнулась:
– Иногда мне кажется, что у тебя нет сердца.
Марк дотронулся до груди.
– Есть! Можешь послушать, как оно бьется, – рассмеявшись, парень удалился.
В день смерти Альберта Осиповича Еве никак не удавалось заставить отца принять лекарство.
– Ева, не настаивай, – твердил старик. – Я отказываюсь принимать таблетки.
– Папа, без них тебе станет хуже.
– И пусть.
– Не хандри. Бери таблетку!
– Не проси, я твердо решил, что уйду из жизни. Надоело глотать химию и продлевать дни своих мучений на белом свете.
– А ты о нас подумал? Подумал о своих детях? Как нам жить без тебя?
– Евочка, я думаю о вас каждую минуту! Поверь, после моей смерти вы вздохнете с облегчением. Ну, естественно, сначала поплачете, а потом жизнь пойдет своим чередом.
– Папочка!
– Не реви, я не люблю слез. Слышишь меня?
– Уже не плачу.
– Так-то лучше.
В три часа дня, после того, как Альберт Осипович пообедал, Ева вновь потянулась к упаковке таблеток.
– Дочь, я, кажется, утром ясно дал понять, что пилюли не приму.
– Папа, это уже не смешно. Открой рот.
– Нет.
– Я вызову «Скорую помощь».
– Зачем? Думаешь, медики насильно затолкают в меня таблетку? Ну уж дудки! Я так просто не сдамся.
Ева побежала в спальню сестры.
Яна смеялась какой-то шутке Марка, когда встревоженная Ева появилась в дверях:
– Ян, он отказался от таблеток. Я не знаю, как его заставить!
Марк приобнял Еву за талию:
– Сестренка, не грузись. Отец сделал свой выбор. Не надо ему препятствовать.
– Ему будет плохо!
– Зато вскоре все кончится.
Яна замотала головой:
– Не нравится мне это. Ева, дай сюда таблетки.
Но Альберт не прислушался и к советам старшей дочери.
– Я схожу за Климом.
– Стой. – Марк потянул Яну за рукав. – Иди к себе.
– Марк, пусти!
– Яночка, сделай то, о чем тебя просят, – не предпринимай никаких мер. О’кей?
Яна с Евой закрылись в комнате.
Без десяти шесть сестры пришли к отцу.
– У меня сегодня день открытых дверей, – пошутил старик. – Недавно был Клим, теперь вот вы пожаловали. О! А вот и Марик.
– Как ты себя чувствуешь, пап?
– Как космонавт, сынок. – Альберт улыбнулся и ойкнул.
– Папа!
Старик замахал руками и начал задыхаться.
Марк отвернулся, Ева уткнулась в плечо сестры.
В этот момент в комнату зашел Клим. Увидев, что у отца приступ, а сестры и брат бездействуют, Германов закричал:
– Что? Что вы стоите? Разве не видите – ему плохо! Врача! Вызывайте врача!
Яна подбежала к телефону, но Марк нажал на рычаг:
– Врач уже не понадобится – отец умер.
Клим опустился на колени. По его щекам катились крупные слезы.
– Это вы виноваты в его смерти. Вы стояли и смотрели, как он умирает!
– Я пыталась заставить его выпить лекарство, он не хотел.
– Не прощу, – выговорил Клим. – Не смогу простить вам его смерть!
Внезапно он разразился бешеными ругательствами. А немного поутихнув, поднял телефонную трубку.
Ева побежала вниз. Там она столкнулась с Брониславой.
Упаковку с сердечным препаратом Германова швырнула в ящик трюмо.
Именно в тот вечер Клим Германов поклялся, что отомстит за смерть родителя.
План мести зрел в его голове долгих двенадцать месяцев, и наконец Клим решил воплотить его в жизнь.
Он прекрасно знал о странностях Евы, о том, что она любила бродить в компании бомжей по московским улочкам. Она сама, в порыве отчаянья, поведала однажды брату о своем наваждении, с которым не в силах была справиться.
Поэтому Климу всего-то и оставалось – разузнать подробный маршрут ночных прогулок сестры и, улучив момент, нанести ей смертельный удар.
Марку, по замыслу Клима, предстояло погибнуть в автокатастрофе, которая должна была случиться по причине неисправности тормозов в машине.
Не обнаружив в гараже авто брата, Германов позвонил Марку на мобильный. Узнав, что непутевый братец возвращается домой с ночной гулянки, Клим внес изменения в сценарий.
Как и Ева, Марк умер от удара, нанесенного Климом.
Эпилог
В колонии общего режима Германов, согласно приговору, должен был провести двенадцать с половиной лет.
На суде Клим полностью признал свою вину, а в предоставленном ему последнем слове произнес краткую речь, в которой целиком и полностью согласился со всеми обвинениями, заявив, что он по праву заслужил суровое наказание.
Яна Альбертовна после заключения брата под стражу собрала вещи и перебралась в квартиру покойной сестры. Вместе с Яной в апартаменты Евы переехала верная Бронислава Егоровна.
Эльвира настаивала на том, чтобы немедленно выставить дом на продажу и приступить к поискам нового жилища. Но в лице Юрия она не нашла поддержки. Парень не собирался покидать богатые хоромы, и Эльвире пришлось смириться с мыслью, что дожидаться возвращения супруга из мест не столь отдаленных ей придется в стенах особняка.
Лариса Серафимовна и Альбина продолжали работу у Германовых.
