Книга Сквозняки. Первая миссия - Татьяна Леванова

Маше висеть в воздухе было даже удобно, тем более что она сразу перебралась повыше и обвила шею Федора руками, так что теперь могла спокойно наблюдать за происходящим. Правда, слышать она ничего не могла, потому что крылья Федора со свистом рассекали воздух.

Маша видела, как Никита с шарлатаном замерли на дороге, а к ним со всех ног бежал здоровенный человек с очень странным лицом. С высоты ей было плохо видно, что не так с его внешностью. Никита бросил в него камень, который держал в руке, затем увернулся от его удара — что ни говори, а реакция у него была что надо.

Но Никите пришлось жарковато. Он здорово устал. Весь день он провел на учебе, потом бегал по Как-о-Думу, затем прошагал — тигровый ежик знает сколько — по палящему солнцу, и вот сейчас изволь уворачиваться от глыбы мышц и мяса, и неизвестно, когда это кончится…

— Сделай что-нибудь! — крикнул мальчик двойнику.

— Что сделать? — растерялся двойник.

— Помоги мне! — ответил Никита.

Двойник поднял руки и медленно начал приближаться к свирепому мужику. Тот, увидев нового противника, забыл про Никиту и так же медленно направился к нему. Со стороны это выглядело жутко — невысокий человечек с пушистыми бакенбардами (бороду и накладные плечи он уже где-то потерял) и высоченный, толстый, страшный Сема Бешеный.

И вдруг здоровяк взвыл почти по-собачьи и, бросившись навстречу господину Фаринго, принялся его обнимать. Федора это так поразило, что он спустился пониже, и Маша наконец разглядела лицо мужика — оно было наполовину скрыто огромным клювом…

— Я не понял, они что, знакомы? — удивился Никита.

— Господин Фаринго, вы его знаете? — спросила Маша.

— Семен Бешеный, мой лучший друг, ушел из шарлатанов в трактирщики. У него был постоялый двор на краю проклятых болот, и все удивлялись, как он не боится там жить в полном одиночестве, если не считать постояльцев, конечно, а главное, как он справляется с хозяйством?

— Точно, — кивнул Федор, опускаясь на землю. — А он справлялся с помощью магии. Вот и доколдовался, до клюва. Сейчас никто не понимает, что он говорит, вот он и злится…

Маша с опаской посмотрела на лицо Семы Бешеного — сейчас его странное лицо излучало добродушие.

— Знаешь, очень просто сделать так, чтобы тебя все понимали, — осторожно посоветовала Маша. — На вопросы отвечай «да» или «нет», просто кивая или качая отрицательно головой. А ты умеешь писать?

Федор и Никита шарахнулись в сторону, но Сема всего лишь покивал головой, внимательно слушая, что говорит Маша.

— Носи с собой карандаш и бумагу и пиши то, что хочешь сказать. Это же так просто, неужели сам не догадался? — спросила Маша.

Сема покачал головой.

— И никто не посоветовал? Или у тебя нет бумаги?

Сема снова покачал головой. Из глаз у него закапали слезы.

— Вот, держи, — сказала Маша, доставая из сумки тетрадь и карандаш. — Кстати, извини, но это не господин Фаринго, а его двойник, из отражателя. А сам господин Фаринго сидит в тюрьме.

Сема побагровел. Федор на всякий случай взмыл в воздух, забыв про Машу. Но здоровяк ни на кого не набросился. Он взял карандаш и бумагу, сел на корточки и принялся писать.

«В какой тюрьме?» — прочитала Маша и ответила:

— В Как-о-Думе, то есть в Златоглавом. Его Мудреный посадил. А мы будем его спасать, для этого и явились на ваш остров.

«Я с вами пойду», — написал Сема и встал.

— Эй, господин Серебряный! — крикнул Никита, задрав голову к небу. — Сема пойдет с нами! А вы обещали нас проводить к вашим экспериментаторам!

— Конечно, — дрожащим голосом ответил парящий Федор. — Только, если не возражаете, я полечу.

Вместе друзья дошли до города магов.

— Фу, — одним словом Никита выразил свое впечатление.

Действительно, город магов был не так красив, как Как-о-Дум. Вокруг единственной площади, покрытой скучной серой брусчаткой, стояли многоквартирные серые квадратные башни. Ни одно деревце, ни один кустик или цветочек не оживляли этот пейзаж. По городу носились лишь белые перья. А жители, хоть и были сравнительно аккуратно одеты, оказались совершенно уродливыми. Прав был Александр — большинство из них остались недопревращенными. Кто-то вышагивал на когтистых птичьих ногах, кто-то оказался весь покрыт перьями, у кого-то сильно вытянулась шея.

— Ничего себе! — воскликнул невежливый Никита. Маша дернула его за руку.

— Ты чего? — удивился тот.

— Прекрати, они и сами не рады, что так выглядят.

— Ну ведь смешно же!

— Знаешь, ты вполне можешь оказаться на их месте. Насколько я знаю, магия входит в число обязательных предметов для сквозняков.

— Да брось ты. Сейчас-то я знаю, что магия токсична и ею надо пользоваться осторожно, — ответил Никита.

— Они тоже знают. Теперь! — отрезала Маша, вспоминая, каким неприятным становился воздух после того, как она использовала магию. Если бы она сутками сидела дома, как тетушка Душка, быть бы ей сейчас покрытой пухом и перышками, аки цыпленочек…

Они шли по узким улицам среди абсолютно одинаковых домов, потом вышли на набережную.

— Смотрите, там пристань! — крикнул Федор. Усталая Маша из вежливости покосилась в сторону кораблей со спущенными парусами.

— Мы скоро придем? — крикнула она в ответ.

— Уже пришли!

Компания остановилась перед небольшой серой башенкой, соединенной на втором этаже балконом с другой башней. Окна на верхних этажах светились одинаковым зловещим синим светом. Изнутри дома прогремел взрыв. Путники вздрогнули.

— Ничего-ничего! — успокоил их Федор. — Это бывает.

Он подлетел к приоткрытому окну и крикнул в него:

— Эй, Гладиус, встречай гостей из Златоглавого!