Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
Во всем ином, как я уже подчёркивал, причин для беспокойства не было. Они появились чуть позже. Когда люк захлопнулся…
Или даже ещё позже, когда сеть потащила их по знакомому тёмному коридору, безапелляционно шлёпнула на пол, а в помещение дружно шагнули инопланетные бесы. Причём другие, не Док и Ганс…
— Мы пришли с миром, — пропела израильская военнослужащая, силясь вытащить из-под казака винтовку.
— Мы несём вам любовь, — так же в тему прорычал бывший подъесаул, умудряясь извлечь из ножен златоустовскую сталь, но…
Маленькие шприцы, полные транквилизаторов, уже вылетели из помповых ружей. Что-то опять пошло наперекосяк…
По идее, согласно установившимся литературным канонам, мне бы стоило максимально сгустить краски: чем ближе финал, тем сложнее должно становиться положение героев. Читатели нервничают, переживают, глотают страницу за страницей и в пиковый момент, практически на последнем издыхании, узнают, что наши всё-таки победят. Нет, в общем и они-то раньше это подозревали, я уже говорил: читатели — народец ушлый.
Здесь вся загвоздка в том, как именно интересно, свежо и незаметно подвести их к самому банальному финалу в стиле «хеппи-энд». Задача не так проста, как кажется, и, прекрасно зная, чего от меня по большому счёту ждут, я всё же рискну изменить традицию. Конец у этой истории совсем не такой, к которому все привыкли. Но не спешите заглядывать на последнюю страницу. Доберёмся туда пошагово, вместе, без суеты, а по дороге я объясню, почему всё было именно так и никак не могло сложиться иначе…
Казак и еврейка пришли в себя… в клетках! Да-да, нормальные надёжные клетки, два метра в высоту, два в ширину и в длину. Полы пластиковые, прутья хромированные, у каждого в углу мисочка с водой и ещё одна пустая, видимо, для сухого корма. Оружие предусмотрительно убрано, в остальном вроде ничего больше не забрали. Сами клетки стоят рядышком, можно дотянуться друг до друга кончиками пальцев.
— Ваня, где мы? Что с нами? Зачем они так? Что мы им наделали? Почему сразу за решётку? Вы что-нибудь понимаете? А тогда при чём здесь я? И откуда в вас вдруг стоко антисемитизма?
— Рахиль…
— Вот тока не надо говорить мне «заткнись», потому как я дико обижусь, хоть вы и будете правы! Таки мне повторить вам все вопросы ещё раз, медленно и распевно?
Иван Кочуев только обречённо покачал головой. Влезать в вечные споры не было ни малейшего желания, как и отвечать банальностями на глупость. Они в плену. Всё…
Если этого недостаточно и какие-то моменты требуется прояснить до конца, то, наверное, всё же лучше дождаться компетентных лиц и уточнить у них. В данном случае самыми компетентными, как всегда, будут тюремщики. Благо они не заставили себя ждать.
Сверху загрохотали колёса цепной передачи, клетки дрогнули, подвиснув в воздухе, а молодые люди едва не завопили, вцепившись в прутья решёток руками. В полу открылись люки, сквозь них и были опущены вниз пленники. Днища клеток плотно встали на специальные постаменты, со всех сторон ударили направленные лучи софитов, и чей-то чуть дребезжащий голос объявил:
— Всем встать, суд идёт!
— Дожили, таки меня уже судят, — как можно громче простонала юная краса израильского народа. — Мама, как хорошо, шо ты этого не увидишь — твоя любимая дочь на одной скамье подсудимых с усатым казаком, за один поцелуй и стремление к лучшей жизни! Кстати, а как тут на предмет кошерно покушать заключённым?
— Рахиль, обернись, — тихо попросил уравновешенный казак.
— О, таки они все сидят ко мне лицом, а я невежливо к ним задом. Шолом алейхем! Что молчим, антисемиты поганые?!
Вот так, в привычной ласковой и дружелюбной манере госпожа Файнзильберминц приветствовала небольшое собрание инопланетников, рассевшихся на складных стульчиках в паре метров от их клеток. Все однотипные, очень похожие на двух учёных с летающей тарелки, различаются разве что цветом шёрстки, росточком и объёмом талии, да и то приглядываться надо. Чуть поодаль на высоком бархатном стульчике восседал и обладатель дребезжащего голоса — на его макушке с рожками чудом удерживался классический седой паричок английского судьи.
— Введите виновных!
Молодые люди переглянулись. То есть виновные не они? Через круглую металлическую дверь к клеткам понуро вышли их старые знакомые Док и Ганс. Лапки бесов были скованы одним наручником на двоих.
— Ша! Я так и знала, они оба маньяки и уголовники! А мы таки их жертвы! Может, даже невинные… Я так точно!
— Любимая, помолчи, на нас смотрят, а ты непричёсанная.
С помощью такого простенького вранья подъесаул Кочуев добился относительной тишины в соседней клетке и, пока растрепанная дочь Сиона спешно наводила марафет, вдумчиво слушал детали обвинения.
Говорил «судья», видимо, он совмещал функции и прокурора, и защитника, и следователя.
Оба учёных стояли, гордо выпрямив спинки, но опустив глазки в пол. Им традиционно вменялись в вину перерасход фондов, отсутствие практического результата, недобросовестность исследовательской деятельности, небрежное отношение к имуществу (побитая демонами летающая тарелка!), бегство лабораторных экспонатов (эльфа-наркомана!) и совместное уничтожение запасов дефицитного спирта на пару с подопытными (с казаком и еврейкой!).
— Таки мы тут как свидетели? — не удержавшись, влезла неугомонная израильская военнослужащая.
Судья поднял на неё недовольный взгляд и процедил:
— Да. Вы готовы подтвердить выдвинутые против присутствующих здесь лиц обвинения?
— А то! Пили медицинский спирт? Было! Катались на передвижной лаборатории? Таки да! А остроухий жених тёти Нюни всегда от всех сбегает, это ж научно доказанный факт! И размножаться он отказался, хотя акты принуждения я видела сама и даже могла потрогать руками, но оно мне надо?!
— Вы тоже подтверждаете? — На этот раз судья уставился на Ивана.
Казак пожал погонами: в целом, да. Вроде всё так и было, но…
— Свидетели свободны. Не волнуйтесь, вас вернут туда же, откуда взяли. Простите за беспокойство…
Под грохот и лязг цепей клетки отправились в обратную дорогу. Вроде бы инцидент был полностью исчерпан. Единственное, что всерьёз царапнуло большое казачье сердце, так это невероятно грустный взгляд Дока…
— Как думаешь, что им грозит?
— От трёх до восьми в колонии строгого режима, — уверенно откликнулась еврейская умничка, потому что на свете не было и нет еврея, не разбирающегося в тонкостях уголовного кодекса. — По-любому мы с вами исполнили свой гражданский долг, нас вызвали по повестке, и мы наговорили правду. А сейчас я хочу домой и покушать!
— Дома у нас нет, — на всякий случай напомнил бывший филолог, в душе которого кошки заскреблись с удвоенной силой. — Может, не надо было там так уж… они хорошие ребята, и…
Клетки остановились в каком-то полутёмном проходе, парочка тощих бесов открыла замки, жестом пригласив обоих пленников следовать за ними. В соседнем помещении их усадили в небольшую двухместную капсулу, «галил» и казачья шашка уже находились внутри за сиденьями.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
