Меня Шарафик предупредил тогда: не лезь, вроде, они ложь все чувствуют хорошо. В общем, я отказалась и не поехала. Хотя хотела – как же, листочек, листочек. Я даже не себе хотела, а Шарафику от меня подарок, но что-то не получилось, а потом и император… и все закончилось. У меня уже ни листочка, ни Шарафика. И вот этот теперь…
Просит меня рассказать – и что, что он сказал. Что чувствует ложь, когда я говорю. Значит, он энерджазин, людей таких не бывает. Глажу его по голове и хочу проверить. На уши посмотреть – у энерджазинов они длинные. Правда они могут и поменять их, для того чтобы мы не узнали и не заметили ничего. Неужели они подменили Витоли и он, это, энерджазин на самом деле? Потому его поведение и изменилось так сильно.
Заволновался: ну погоди у меня. Но вдруг я ошибаюсь? И это Витоли все же.
Смотрит удивленно. Как же проверить? Сейчас подумаю, подключаю свои аналитические способности, как-то они со скрипом после… но надо ведь.
Если подменили, то недавно. Может… точно, в больнице или перед ней. В любом случае месяц-два, не более, поэтому вспоминаю, что было прошлым летом. Если вспомнит, значит мой Витоли. Нет, значит энерджазин, и тогда… а что тогда? Ну, посмотрим, может, и… а может…
В любом случае узнаю, что с настоящим случилось, и по этому уже и решу, что мне делать. Понимаешь, Витоли, помнишь, прошлым летом были экзамены, и ты вытянул пятый билет. Там были примеры разные, ты отвечал, и вот тогда ты мне и понравился чем-то, стал интересен и… Вот с тех пор что-то во мне к тебе и пробудилось.
Понимаешь Витоли? – тяжело-то как проверка дается. Вдруг нет уже Витоли того моего?
*Предсказательница под храмом – около храмов есть небольшие дома, где содержатся и постоянно живут истинные верующие и там часто бывают такие блаженные предсказатели, чаще женского пола, что предсказывают разные события, и иногда, бывает, и сходится.
Часть 3. Витоли-Сергей
Быстро кручу память.
Ну, Витоли, что там у нас за любовь была с Натали Сергеевной на том экзамене? Потому как любви я сейчас не чувствую ни на грамм и напряжение только растет.
Ну же, ну, давай, осознание, не тормози, что было? Память-то у Витоли будь здоров, это почти единственное его достоинство, ну еще и «достоинство», но не до него сейчас как-то.
Так, математика, билет номер восемь. Э… она сказала: «билет пять», нет, был точно восьмой номер.
Не смог ответить, накричала, дала задачу.
Не смог ни решить, ни ответить по существу. – Зная Витоли, я и не сомневался.
О, спросила квадрат умножения.
Сказал ответ. – Тоже мне, гений математики.
Поставила шесть, отпустила. Велела подтянуться, пообещал и забыл. Вот скотина. А ведь она проверяет меня, не знаю, на что только, – улыбаюсь про себя.
Начинаю рассказывать: «Понимаете, э… билет номер пять… был легкий. Э… и вам понравился мой ответ. Вот и все, э…»
Смотрю, молчит, задумалась, и какое-то отчуждение в глазах, и тоска с чего-то вдруг взялась.
Говорю: «Извини…те меня, Натали. Я пошутил, – делаю виноватое выражение. Билет был восьмой, я не ответил. Вы задали задачу и с тем же результатом. Вы задали таб… Э, квадрат умножения, вот.
Я назвал почти все, что конкретно, уже не помню. Если надо, я повспоминаю, но не обещаю, правильно или нет, вот и все.
Да, поставили вы мне шесть на том экзамене, чтобы только прошло.
Я правильно ответил?».
Смотрю, засветилась вся, потом обняла меня: «Все-таки человек». «– А вы, ты кто думали… ла? – недоуменно, правда, не понял я ничего.
«Дурачок, – говорит, – думала, подменили тебя энерджазины эти. Вот в больнице и подменили».
Ага, думала она, только не подменили, а подселили, но это, конечно, я тебе не скажу или скажу, может быть, когда-нибудь, но никак уж точно не сегодня. Не настолько мы еще знакомы. Как у нас дома говорят, секс – это еще не повод для знакомства.
Часть 4. Натали Сергеевна
Сегодня разговаривала с коллегой, милым Тиром Давласом. Он приезжий, родом с халифата, уехал оттуда еще ребенком и всю жизнь прожил здесь. Да и за родину он считает нашу империю Руси. Вот стали с ним и говорить. Саботировать никто не стал, да и в слух зачем говорить такие вещи, подписку давали как-никак. Но намеками поговорили, решили, по шесть человек на поток, он со своего одиннадцатого потока, я со своего десятого дадим, все равно надо ведь, понимаю, империя превыше всего, но в пределах разумного. Да и не отстанут от нас по-другому представители флота. На том и разошлись, не очень веселые.
Грустно отчего-то, никогда таких потерь не было у империи. Это все дружба с неметчиной боком империи Руси выходит. Чувствует наш император Владен силу и поддержку за спиной и наглеет. Вот и сейчас, дался ему тот караван. Неужели добыча стоила жизни 157 дворян?
Хорош, подруга, погрустили и хватит, не лезь опять в политику. Не твое это дело, ведь обжигалась не раз на этом.
Вот появился не пойми кто или шалун-проказник у тебя, и радуйся этим маленьким радостям, – улыбка сама наползает на лицо, будя нескромные воспоминания и давно забытые такие сладкие ощущения.
Лучше подумай хорошо, что со своим чудом светловолосеньким делать будешь. Хотела его на чистую воду вывести – а он тебя куда вывел и, главное, куда потом поведет? С ним теперь и поговорить, и поболтать нельзя ни о чем.
Все, как в допросной или, скорее, как на алтаре, расскажешь все, без утайки. Вот как это, одна родственная, да дальше некуда, какая родственная душа, и с ней и поговорить по душам нельзя. Хорошо, он все понял и не настаивал, домой ушел, засранец такой.
Мне вот теперь и неудобно. Как в следующий раз быть и не врать – так это выдача государственной тайны ему, получается.
Если вот с него клятву потребовать? О чем, подруга? – тяжело вздыхаю, понимая всю несбыточность ситуации.
Вот и подумаю на досуге дома и о себе тоже, да и с СБ что, если узнают: параграф два, пункт семь, как перед глазами вот так и стоит. Совместное проведение времени замужней женщины и холостого мужчины – для мужчины низкого сословия надлежит каторга, для дворян пожизненная служба: армия самообороны или флот. Для замужней женщины, – меня, то есть касается это…
Мда, совсем плохо, если что-то узнают, ведь не поможет даже то, что я в родственных отношениях с самим императором…
Вот как же это получилось? Всю жизнь считала себя крепким аналитиком без страха и упрека, и на благо своей империи Руси и блюдя ее законы, прав… ус… ох-ох-ох.
И вот что получилось, любовь и страсть, и я, выясняется, как простая дев… женщина, хоть и дворянка или тем более что дворянка, повелась на любовь, да еще и к малолетке, почти ребенку.
