Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
– Я был у нее… – Он снова закрыл глаза и покачал головой: – Ты не представляешь, как мы сцепились с Селивановым…
– Зачем подрались. Просто поспорили. Ему не позавидуешь… Если бы меня на всю страну… без штанов… да еще с бабой… – Лев засопел.
– Ты сказал, что ездил к Рыбниковой.
– Что? – Он встрепенулся и, когда сообразил, что к чему, неохотно ответил: – Рыбникова пока не в себе. Никого не узнает, ничего не помнит, отказывается есть из металлической посуды. Нянечка рассказала: как только увидит тарелку – орет не своим голосом.
– Да что же ее так напугало? – проговорила Надежда.
– Не знаю… – Лев медленно закрывал глаза. – И, кстати, в больнице я встретил Самойлова.
– Сказал… что на той же помойке… где нашли Рыбникову… – Астраханский умолк.
– А?! – приоткрыв один глаз, Лев посмотрел на нее отсутствующим взглядом.
– Самойлов сказал, что на той же помойке… – подсказала она.
– На той же помойке обнаружили два трупа. Оба мужика – азиаты…
И это было последним из того, что произнес Лев Астраханский. Надежда поняла: теперь, сколько его ни буди, он не проснется.
По крайней мере до тех пор, пока не поспит хотя бы пару часов.
Глава 26
Набор несвязных событий
В ателье Надежда приехала к концу рабочего дня, поднялась к себе и, закурив сигарету, прошла в кабинет матери. Села напротив ее стола и тихо сказала:
– Сегодня арестовали тех, кто убил охранника.
– Правду ли ты говоришь? – ахнула Ираида Самсоновна.
– Правду. – Надежда скрутила из стикера бумажный кулек и стряхнула туда пепел. – Их было трое. Представь себе, одной из них была та самая Лариса.
– Девушка с хвостиком, которая нас обыскивала? – Ираида Самсоновна гневно сверкнула глазами: – Мерзавка!
– Ложки твои нашлись…
– А скатерть?
– И скатерть.
– Где они были?
– В ее шкафу. Она их даже спрятать не удосужилась. – Надежда усмехнулась. – Вот куда приводит уверенность в собственной безнаказанности.
– Я была права, – заметила Ираида Самсоновна. – Эта воровка приглядела мою скатерть и ложки, когда обыскивала гостиную. – Она вдруг прервалась и сделала замечание: – Ты стала слишком много курить.
– Ты права, моя дорогая. – Надежда затушила сигарету, подошла к матери и обняла ее: – Хочу, чтобы ты знала: я очень тебя люблю.
Отвыкшая от такой нежности, Ираида Самсоновна притихла, ее лицо порозовело от удовольствия:
– Благодарю бога, что ты у меня есть, Наденька… И знаешь? – Она подняла глаза: – Иногда мне кажется, что все эти испытания были посланы только для того, чтобы мы сблизились и лучше поняли друг друга.
Надежда поцеловала ее в голову, но в этот момент в кабинет постучали.
– Да! – Ираида Самсоновна встала с кресла, прошла через всю комнату и открыла дверь.
За ней стоял Соколов:
– Прошу прощения. Помешал? – Он отступил.
– Если ничего срочного, зайдите позже. – Ираида Самсоновна захлопнула дверь и вернулась на место.
– Зачем ты так? – проронила Надежда. – Сколько тебе повторять: если он уйдет, мы просто погибнем.
– Не уйдет, – ответила мать и вернулась к столу. Достала из него старинную коробку из-под конфет и поставила на столешницу: – Я тут нашла старые письма, открытки и фантики от конфет. То, что нам отдали в доме для престарелых после тети-Люсиной смерти.
Надежда с интересом открыла коробку:
– Да-да, я хорошо это помню. – Она взяла фантик от конфеты «Ликер Бенедиктин» и улыбнулась. – Сколько раз видела ее в детстве.
– А помнишь ли ты, как мы читали вслух все эти письма? – оживилась Ираида Самсоновна. – Вот ведь развлечение…
– Даже не представляешь, как я ждала, когда вечером ты придешь в мою комнату с этой коробкой. Я ложилась в постель…
– … выбирала конверт, и я читала тебе вслух чужое письмо.
– Мне кажется, я помню, о ком шла речь.
– Какие-то тетушки-белошвейки из Кракова. Еще в одном письме упоминался управляющий Линц. Его почему-то убили, – припомнила Ираида Самсоновна. – На этом месте ты плакала.
Надежда насторожилась:
– Теперь и я вспомнила – его убил какой-то кузен.
– Да, как же его звали… – ненадолго умолкнув, мать воскликнула: – Збигнев!
– Постой-ка. – Надежда взяла коробку: – Если не возражаешь, я все посмотрю в своем кабинете.
– Пожалуйста!
Надежда перешла в свой кабинет. Закрыв дверь, села за стол и вывалила на него содержимое коробки. Она перебирала ветхие конверты до тех пор, пока не наткнулась на голубой, с бабочкой на почтовой марке и надписью в графе обратного адреса: «Warszawa»[9].
Вытащив из него письмо, быстро пробежала глазами:
«Здравствуй, милая Раечка, жду не дождусь, когда снова увидимся. Скорее всего, никогда. Последнее письмо от вас пришло год назад. За это время произошло много плохого и мало хорошего. Наши дела ужасны. Денег не хватает, а детей нужно кормить. Хорошо, что помогают тетушки-белошвейки, но они – в Кракове, а мы здесь, в Варшаве. Ты правильно сделала, Раечка, что осталась в Москве – здесь жизни нет. Два месяца назад у нас остановился кузен Збигнев Лихоцкий. Вы с Зосей о нем слышали, хоть и не знакомы. Мне же пришлось познакомиться, он приехал из Лодзи, где жил все это время. Его дела таковы, что по ночам он играет в карты, а днем скачет по всей Варшаве на автомобиле. Столовался он у нас, но ни за что не платил. Слава богу, третьего дня съехал, и, как говорят, – в Москву. Вот еще новости. Встретила недавно вашего управляющего Линца».
Прервавшись, Надежда взяла свой телефон и бегло просмотрела снимки, которые сделала, когда знакомилась с делом об убийстве Зоси Домбровской. Отыскав показания потомственной пролетарки Борщевой, увеличила их в размере и прочитала: «Фабрикант Лихоцкий и его управляющий Линц сгрузили с подвод мешки и ящики и затащили их в дом. Позже революционные солдаты искали там ценности, а потом расстреляли Лихоцкого во дворе его дома».
Надежда подняла глаза и проронила:
– Значит, управляющего Линца не расстреляли… – Она осмотрела конверт и нашла отметку: «май 1926 года». – За два месяца до убийства Зоси Домбровской.
Надежда вернулась к письму:
«Линц плакал, когда рассказывал, как убивали вашего батюшку. Светлая память убиенному Михаилу Ефремовичу, хороший был человек. Я расчувствовалась и пригласила Линца к нам домой на обед, о чем потом пожалела. У нас он познакомился с кузеном Збигневом, и тот вовлек его в водоворот своих гадких занятий. Спустя месяц Линца убили, а кузен Збигнев уехал в Москву. Таковы наши дела».
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
