Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
– Опять эта Анна! – воскликнула Летти и тут же поймала на себе укоризненные взгляды соседей по салону самолета. Она забыла, что, кроме Дика, рядом еще кое-кто спит.
– Почему опять? – не понял Дик. – Не знаю, что ты имеешь в виду, но Анна мне прямо сказала, что у вас роман. Она еще, я помню, посетовала, что ты молода и неопытна, а Майлз этим воспользовался. Во всяком случае, она выразилась приблизительно так.
– У меня никогда не было романа с ним. Ни тогда, ни позже. Да, я знаю, что нравилась ему. Но отношений не было. Спасибо, дорогой, и извини, что разбудила из-за ерунды. – Летти поцеловала мужа.
– Скарлетт, ты иногда меня удивляешь! – проворчал Дик и достал из портфеля сценарий. – Придется поработать немного.
До того как они приземлились в аэропорту Шарль де Голль, Летти долго, обстоятельно вспоминала то время, которое провела в своем доме, в мастерской, занимаясь тем, что любила больше всего на свете. Она вспоминала о времени, которое принадлежало только ей. Летти много раз пыталась понять, что в этом занятии есть такое, что так привлекает ее. Не в самом действии, не в самих манипуляциях, которые называются лепкой или ваянием, ей хотелось понять, что же есть такое в самом процессе творчества, который опустошает и подпитывает одновременно. Когда студентка Скарлетт Ломанова писала акварелью или лепила из глины, она радовалось тому, что навык приобретает черты ремесла – что человек похож на человека, а цветы на цветы. Но как только навык был получен и началось его совершенствование, появилось будоражащее чувство, появилось вдохновение. Причем каждый раз работа в мастерской начинается тяжело, с ленцой, с желанием отложить ее, но потихоньку, потихоньку, словно поезд, набирающий скорость, настроение меняется, и уже нет времени, нет людей, нет ничего, что было бы важнее. «Смысл именно в этом – в этом первичном усилии над собой, преодолевая его, ты получишь вознаграждение, силу и уверенность в себе», – сделала она вывод.
Давно уже все родные смирились с ее выбором. Они, уважая ее упорство, гордились ее успехами. Скульптура теперь расценивалась ими как высота, которая не устояла перед представительницей их большой семьи.
В квартире рядом с бульваром Осман, в бывшей квартире тети Аглаи, все было по-прежнему. Нет, конечно, за это время там сделан не один ремонт, переставили мебель, поменяли шторы и заменили цветочные ящики на чугунном резном балконе. Но огромный стол, который раздвигали на две огромные комнаты, был накрыт той же скатертью, и посуда на нем стояла та же.
– Мне кажется, последний раз этот сервиз доставали на нашу свадьбу, – заметила Летти.
– Нет, – поправила ее мать, – еще раз достали. На поминки тети Аглаи.
Родственников было так же много, и некоторые даже приехали из России. Вообще, в этом смысле тоже было много нового. Летти это бросилось в глаза. В квартире появились картины с изображением Ленинграда, который опять стал Петербургом, появились новые книги на русском языке, появились фотографии.
– Летти, мы с отцом уже старые, но вы с Диком должны съездить в Россию. Все, кто побывал, в восторге.
– Конечно, – вежливо соглашалась Летти, держа в уме рассказы американских друзей, которые после всех живописных описаний, добавляли:
– Но там все-таки опасно еще!
Что под этим подразумевалось, Летти не уточняла, поскольку в планах таких далеких путешествий у нее не было. Им хватало того, что Дик играет в Лондоне, а она колесит по стране.
Парижский обед затянулся – все гости хотели сказать теплые слова в адрес виновницы торжества. Кто-то ее не видел со времен свадьбы, кто-то обращался с просьбой. Скарлетт Ломанова была теперь человеком с именем, и потому кто-то вполне мог рассчитывать попросить у нее помощи. Летти все это было приятно. Она терпеть не могла скопление людей, но сейчас чувствовала себя очень комфортно.
– Летти, дочка, я о детях тебя не спрашиваю. Сами решайте этот вопрос. Но почему ты не следишь за мужем?
– В каком смысле? – удивилась Летти. Она отыскала взглядом Дика, который разговаривал с каким-то господином.
– Летти, Дик очень похудел.
– Мама, он всегда был худым. Папа еще на свадьбе это заметил.
– Нет, Скарлетт, я не сравниваю с тем, как он выглядел когда-то. Тем более это было почти десять лет назад. Я просто вижу, что Дик очень худой. Ему надо отдохнуть. Пусть дома посидит. У вас там так хорошо! Океан, песок, солнце.
У них действительно было хорошо – океан, песок и солнце. Только Скарлетт этого сейчас не замечала. Она, как всегда в самые тяжелые минуты, сидела в своем кресле и неотрывно смотрела в огромное окно-стену.
В Париже Летти и Дик пробыли десять дней. За это время они устроили два обеда и один ужин.
– Летти, что поделаешь, не все успели на твой день рождения.
Летти только вздыхала – ее мама превзошла когда-то неугомонную в хлебосольстве тетю Аглаю. Летти намекала матери, что нет необходимости принимать всех дома, можно заказать зал в ресторане – Париж мог предоставить место на все вкусы и кошельки. Но мать была упряма, и чем старше она становилась, тем больше в ней проявлялась та властность, которая была в тетке.
– Кстати, Скарлетт, – мать перебила Летти, – ты все-таки обрати внимание на здоровье мужа. Мне не нравится его худоба. Что это за манера носиться на другой край земли, чтобы сыграть в одном спектакле.
Летти обратила внимание на Дика, но ничего необычного не обнаружила. Худым Дик был. Летти так привыкла к его мальчишескому виду, что замечание матери показалось ей странным.
– Дики, – обратилась Летти к мужу, – ты как себя чувствуешь?
Со времени поездки в Париж прошло около месяца.
– Вообще-то, нормально. Но иногда болит голова.
– Тогда возьми отпуск. Подгадай, когда будут перерывы между лондонскими спектаклями, и возьми отпуск. Побудем дома, погуляем, отоспишься. В конце концов, мама права, мотаться по миру без конца нельзя.
– Давай я вернусь сейчас из Лондона, и обсудим это. – Дик не спорил, и это очень удивило Летти. Она присмотрелась и вдруг обнаружила под глазами Дика темные круги, заостренный подбородок и скулы, обтянутые кожей. «Так вот что мама имела в виду! У него осунулось лицо. Как я раньше не замечала этого!» – Летти обеспокоенно следила за мужем.
– Дик, почему ты мне ничего не говоришь?
– О чем? – Дик к ней даже не повернулся.
– О том, что ты устал. Что плохо себя чувствуешь, что плохо переносишь перелеты, смену часовых поясов.
– Летти, не преувеличивай, просто тяжелый год.
Дик улетел с тем, чтобы вернуться через несколько дней. Обеспокоенная состоянием мужа и ругая себя за невнимание, Летти готовилась к его приезду – обед, билеты на концерт и договоренность с соседом, который устраивал прогулку на своей яхте. «Это только пойдет на пользу – отдохнет душой и телом. А океан он всегда любил!» – думала Летти, но на душе у нее скребли кошки.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
