Джуд выпрямился и потянулся, томно, как котяра. Перекатился на колени, застегнул ремень джинсов и лукаво взглянул на меня.
– Долго готовила речь?
Я нахмурилась:
– Не готовила, это экспромт.
– Хорошо. Это объясняет, почему от нее тошнит.
– Не поняла?
– Ты не была пьяной, Бритт. Разве что слегка – не забывай: половину бутылки выдул я. Постараюсь не держать на тебя обиды за то, что думаешь, будто я способен воспользоваться тобой, опоив. И если ты так целуешься в пьяном виде, не могу дождаться, что же будет на трезвую голову…
Я уставилась на него, открыв рот, не зная, как на это реагировать. Он что, дразнил меня? Нашел время!
– Когда ты последний раз целовалась? – продолжал он непринужденным тоном. – Я не про легкие целомудренные чмоки в щечку, о которых сразу забываешь.
На мгновение выбравшись из ступора, я позволила себе немного ехидства:
– Как этой ночью?
Он выгнул бровь:
– Даже так? Интересно… В таком случае, с чего это ты стонала и звала меня во сне?
– Я не…
– М-да, жаль, не было диктофона. Так когда ты последний раз целовалась?
– Ты действительно думаешь, я тебе скажу?
– Со своим бывшим?
– А что, если и с ним?
– Значит, это он научил тебя стыдиться близости и чувствовать неловкость? Он брал от тебя все, что хотел, но, кажется, вечно куда-то пропадал, когда ты хотела чего-то взамен, не так ли? Чего ты хочешь, Бритт? – прямо спросил Джуд. – Ты правда хочешь притвориться, будто прошлой ночи не было?
– То, что происходило между мной и Келвином, – не твое дело, – прошипела я. – К твоему сведению, он был просто отличным бойфрендом! Я… я хотела бы сейчас быть с ним! – солгала я.
От моего безжалостного вскрика он вздрогнул, но быстро овладел собой.
– Он любит тебя?
– Что? – смутилась я.
– Если ты знаешь его так хорошо, этот вопрос не должен ставить тебя в тупик. Он любит тебя? Когда-нибудь любил тебя?
Я надменно вскинула голову.
– Я поняла, что ты делаешь. Пытаешься унизить его, потому что… потому что ревнуешь к нему!
– Да, черт возьми! Ревную, – прорычал он. – Когда я целую девушку, мне хочется знать, что она думает обо мне, а не о козле, который ее бросил!
Я отвернулась, испытывая унижение от его догадливости. Бесполезно было отрицать это – Джуд видел меня насквозь. Воздух между нами казался заряженным и густым, и я села, ненавидя Джуда за то, что он заставляет меня чувствовать себя виноватой. Ненавидя саму себя за то, что позволила нам зайти так далеко. Есть какой-то термин, обозначающий людей, влюбляющихся в своих похитителей. Это не было настоящим влечением, меня зомбировали. Жаль, те поцелуи не возьмешь обратно. Жаль, невозможно вообще «отменить» встречу с ним.
Джуд зашнуровал ботинки, с силой рванув узел.
– Пойду поставлю несколько ловушек – надеюсь, вернусь с завтраком. Думаю, больше пары часов это не займет.
– А гризли?
– Я подложил два бревна в костер; пламя его отпугнет.
– А… ты сам? – Я старательно изображала равнодушный голос.
Он холодно улыбнулся мне колючей улыбкой.
– Переживаешь за меня?
Не придумав, чем бы его уязвить, я просто показала язык.
Джуд покачал головой:
– Снова упражнения для языка? Мне думалось, тебе хватило целой ночи…
– Провались ты в ад.
– Извини, любовь моя, но мы уже там.
Не говоря больше ни слова, Джуд скрылся в заснеженном лесу.
Когда он ушел, я решила провести ревизию наших припасов, чтобы чем-то занять голову вместо бесконечного анализа ночных поцелуев. Мне не хотелось разбираться, что я на самом деле испытывала к Джуду. Не хотелось признавать, что, возможно, я по уши в него…
Нам предстоял целый день похода в Айдлвайлд, и я хотела удостовериться, что, если налетит новый буран или мы столкнемся с другими непредвиденными трудностями, я буду хотя бы знать, что у нас есть. Расстегнув рюкзак Джуда, я стала делить его вещи на три группы: постель, еда и инструменты.
На дне обнаружился тряпочный, чем-то набитый мешочек – ни молнии, ни завязок, ни вообще какого-либо отверстия – мешок был целиком и полностью зашит. Сквозь ткань прощупывалось что-то угловатое, но добраться до него я не могла.
Меня не должно было бы удивлять, что Джуд что-то скрывает. В конце концов, секреты – его конек, но когда я перочинным ножом, украденным в хижине, аккуратно надпорола шов и увидела, что внутри, я испытала именно это. Удивление.
Нет, не удивление. Потрясение. Головокружение от нежелания поверить в увиденное. Тошноту.
Я вытащила фотографию девушки. Снимок не постановочный, сделанный издалека, но глаза девушки на нем смотрели с пугающим вниманием. Широкая, надменная улыбка, казалось, злорадно дразнит объектив, глаза источают презрение, словно она мысленно отмахивается от всего мира одним пронзительным взглядом.
Лорен Хантсмен. Светская львица, пропавшая в прошлом апреле на отдыхе с родителями в Джексон-Хоуле.
Почему у Джуда ее фотография? И не какая-то, а снятая без ее разрешения. Он что, шпионил за нею?
Я снова полезла в мешочек, вытягивая пару наручников. У меня скрутило живот. Зачем Джуду наручники? На ум пришло кое-какое объяснение. Но ничего хорошего оно не сулило.
Следом я вытащила дневник Лорен. Стыдясь, что лезу в ее личную жизнь, все же пролистывала страницы, уговаривая себя, что просто ищу, не попадется ли имя Джуда. Мне нужно было выяснить, как он связан с нею, хотя нехорошее предчувствие где-то внутри подсказывало, что я уже знаю ответ.
Сегодня на танцы. Держись, Джексон-Хоул. Нехилая будет ночка. План А: напиться. План Б: сделать что-нибудь, о чем сама потом пожалею. План В: угодить за решетку. Дополнительные очки, если все сразу. Не терпится увидеть выражение лица мамаши. Провалом считается, если она не расплачется за ужином хотя бы раз. Все, я пошла – пожелай мне удачи.
4-мок, 4-мок, Лорен.
Вот оно. Дневник Лорен обрывался 17 апреля прошлого года. И ни одного упоминания о Джуде.
Однако пока я не вытащила последний «сувенир» из мешка, мои руки еще, считай, не дрожали. Медальон в форме сердечка. Я смутно припоминала, что видела такой на пресс-конференции по телевизору, посвященной исчезновению Лорен. Отец девушки показывал набросок медальона, который та, не снимая, носила с самого детства. Он не сомневался, что в день исчезновения медальон тоже был на ней.
Теперь стало понятно, почему Джуд так скрывал содержимое мешка. Неоспоримые улики.
