– «Можете начинать» не означает, что вы готовы.
– Меня впервые перед осмотром спрашивают, готова ли я.
– Определенно, многое у нас бывает в первый раз, – улыбнулась акушерка. – Итак, я жду.
Жюли глубоко вдохнула, закрыла глаза и шумно выдохнула.
– А что, если я не готова? – озабоченно спросила она.
– Если вы не готовы, я не стану осматривать.
Жюли опять закрыла глаза, глубоко вздохнула и постаралась расслабиться. Акушерка краем глаза наблюдала за ней. Губы дрожат, блеснула слезинка. Потом другая. Теперь они катятся по щекам к ушам.
– Думаю, я не готова, – призналась Жюли, утирая слезы.
– Ничего страшного, подождем. Если вам нужна моя помощь, я здесь.
Жюли оделась и присела на край смотрового кресла. Акушерка села рядом с ней. Она медленно собирает инструменты, прислушиваясь к тому, что́ молодая пациентка рассказывает о своих одноклассниках, которые один за другим пользовались телом хорошенькой девушки, приблизительно повторяя то, что видели в порнофильмах, не особенно заботясь о том, что испытывает она.
И про того типа на пьяной вечеринке, который изверг немного фертильной спермы и сбежал, испугавшись взять на себя ответственность за возможные последствия.
И про эту сволочь Шассона, который давил на нее, зная, что она не может защитить себя.
Поэтому принцесса совершенно разочарована. Принцессе хочется послать всю эту половину человечества, которая полагает, что тестостерон дает право подавлять другую половину.
Принцесса потеряла надежду встретить Прекрасного принца. Ей бы хотелось нанять дракона, чтобы тот защищал ее от волков. Какое-то время она думала про Поля. Он бы мог быть отличным драконом. Беда в том, что он плачет навзрыд, когда чистит лук. А это может погасить костер.
– Никто не имеет права игнорировать ваше мнение, – спокойно прокомментировала акушерка.
– Я сама часто говорила «да», потому что у меня не было выбора.
– Защищайтесь, Жюли. Это ваше тело. Оно принадлежит вам. С ним следует считаться. Если вы хотите «ликвидировать течь», надо прекратить открываться против своего желания.
– И против желания «хоров»?
– Совершенно. Берегите свою крипту, Жюли. Разбойников не пускают в сакральное место. И не теряйте надежду на Прекрасного принца. На некоторых самцов тестостерон оказывает положительное воздействие. Во всяком случае, на менее доминантных. На тех, которые поняли, что другая половина человечества столь же ценна.
Восстановление
В то воскресенье Жюли обедала у Жерома. Чтобы отметить его избавление от металлических штырей в ноге, Каролина испекла торт. Пироги с сюрпризом нынче не в моде, но Каролине нравилось быть вне времени. Так что она не забыла положить в тесто боб. Она стала лучше. Вера в себя сделала свое дело.
В середине недели Жером вышел из больницы, где провел несколько дней. Теперь он больше не будет звенеть в аэропорту. Восстановительные процедуры начали еще до операции. Остались визиты в поликлинику и сеансы у его друга-кинезитерапевта, любителя виски, с фигурой Аполлона. На фигуру Аполлона Жерому плевать, а вот хороший виски…
Жером пошел на поправку, но, выкарабкавшись из ямы с раздробленной ногой, постоянно чувствовал уколы совести при виде скатывающейся под откос Жюли.
Каждый из тех, кто был тогда в машине, сожалел, что не он оказался на месте умершего ребенка.
Но Жюли тоже потихоньку поднималась. Шаг за шагом. Мелкими шажками. Но все же поднималась.
– А как твое восстановление? – спросил Жером. – Дело пошло?
– Да, она очень милая, эта твоя средневековая акушерка.
– Средневековая? Почему средневековая?
– Мы говорим о феодальном замке, подъемных мостах, о принцессе, нежных морских глубинах…
– Она что, к тому же инструктор по плаванию?
– Я думаю, она представляет несколько фирм.
– Она помогла тебе?
– Мы законопачиваем. Теперь течет уже меньше. На верхнем этаже еще надо поработать, но внизу стало гораздо лучше… К тому же она не спешит. Не то что все эти доктора, которые тебе улыбаются и делают вид, что слушают. А на самом деле, пока ты рассказываешь им, что писаешься, думают о предстоящем отпуске на лыжном курорте, оплатить который им поможет твой чек на гигантскую сумму. И первым делом намекают тебе, что, для того чтобы им принять следующего посетителя, было бы лучше, если бы ты поскорее убрался в коридор. Рентабельность прежде всего. Потому что горнолыжный спорт стоит немалых денег, особенно учитывая, на какие курорты они привыкли ездить…
– Я, по-твоему, тоже из них?
– А ты как думаешь?
– Надеюсь, что нет.
– А твои пациентки должны поскорее убираться в коридор?
– Нет…
– Ты заканчиваешь прием в коридоре, чтобы поскорее их выставить?
– Да нет…
– Тогда ты не из них…
Пещера Забвения
– Привет, Жюли. У вас есть зонтик?
– Да, и сапоги! Мы что, пойдем собирать грибы или ловить лягушек?
– Хотите отменить встречу?
– Ни за что на свете, особенно когда я уже экипировалась.
– Вы совершенно не обязаны каждый раз надевать эту шапку.
– Мне это доставляет удовольствие, она хорошо греет! Голову и сердце. И расцветка подходящая!
– Ну что ж, отлично. Кстати, она вам очень идет. Вы знаете пещеру Забвения?
– Э-э-э… нет. Я ведь должна была забыть.
– Вам с утра смешинка в рот попала? Если вы ее не знаете, я вас туда отведу. Там и укроемся.
В машине Ромэн рассказал Жюли легенду об этой пещере. Монахи соседнего монастыря уединялись в ней для молитвенных размышлений, потому что она была труднодоступна, зато из нее открывался дивный вид, заставляющий забыть обо всем на свете.
– В такую погоду это не слишком опасно?
– Нет, с тех пор дорогу расширили, к тому же у нас кроссовки с шипами.
– А куда мы отправимся, когда вы покажете мне все здешние достопримечательности?
– Нам жизни не хватит, чтобы все осмотреть. Кроме того, я уверен, что есть какие-то, которых я не знаю. В худшем случае двинем куда-нибудь подальше.
Пещера и правда была труднодоступна, зато вид из нее открывался невероятно прекрасный. Там нашлась даже вырезанная в камне скамья с образовавшимся за долгие века круглым углублением от множества усталых задов.
Ромэн подошел к краю обрыва, чтобы посмотреть вниз, в пропасть. Он стоял на самом краю, отставив назад одну ногу для противовеса и слегка наклонившись вперед. Жюли нервничала. Она пыталась задержать дыхание, чтобы не тревожить окружающий воздух, который мог бы столкнуть его в пустоту.
