– Ее надо срочно увозить отсюда….. Здесь опасно, ее нужно увезти. Как же это ускорить?… Я увезу ее … – Внезапно он остановился, пристально взглянул на Любу и тихо сказал – И тебя увезу.
Люба тихо охнула и ничего не сказала в ответ.
* * *
– Ну и ну, что творится! – Я не могла придти в себя после рассказа Любы, которая специально для этого приехала к нам клуб – Вы представляете, вначале пытаются задушить Юльку, а потом на работе убивают ее сотрудницу.
– Знаете, это странно, – заметила Лариска.
Наташка ничего не сказала, но с задумчивым видом принялась расхаживать по кабинету.
– Вот что, – она остановилась, – я думаю, это неспроста
– Глубокомысленное замечание – ничего не скажешь, – съехидничала я.
– Пусть некоторые язвят, сколько им хочется, а я считаю, что эти два случая связаны между собой. – Убедившись, что мы ее внимательно слушаем, Наташка продолжала – Так вот, я думаю, или девушки были свидетельницами какого-то преступления, и их решили убрать, или …
– Или что? – Не выдержала я
– Или отравить хотели Юльку, Люба, ты же сама сказала, что они сидели рядом. Их просто перепутали.
– Понимаете, дело в том, что чашку с чаем ей отдала как раз Юлька, и теперь ее подозревают в покушении.
– Глупости!
– Глупости, не глупости, но это так. Ее как раз сегодня вызвали на допрос.
– Послушайте, в милиции тоже не дураки сидят. Ей надо рассказать о том, что с ней раньше случилось. Пусть сопоставят эти случаи … и… и… сделают выводы.
– Нет, тут нужны веские аргументы, – Наташка почесала в голове. – Кстати, надо узнать, кто разливал чай. Ведь, кто наливал, тот как раз и мог подсыпать отраву.
Примерно так и рассуждал майор милиции Назаров Дмитрий Петрович, глядя на худенькую заплаканную девушку. Не могла она совершить убийство, тем более у всех на виду. Только отчаявшийся человек или хладнокровный преступник способен на такое. Не похожа Юля Оленская на преступницу. Итак, к моменту убийства в комнате оставалось 10 человек. Все женщины. Мужчины быстро ушли. Женщины заваривали чай.
– Значит, вы отдали Шумаковой свою чашку?
– Да, она очень хотела пить, а самовар еще не закипел, и я предложила свой чай.
– Вы сами наливали себе чай?
– Нет, … то есть, … я не помню. Когда я села, на столе передо мной стояла чашка.
– Так,……. Скажите, кто заваривал чай?
– Чай? – Переспросила девушка Юля и задумалась, вспоминая. – Первый раз не помню кто. Велена Петровна и Катя наливали, а я разносила.
– А почему они вдвоем наливали?
– Да нет, наливала одна Велена Петровна, а Катя просто рядом стояла. Потом подошла Алена Александровна, Велена и Катя налили себе чай и сами пошли с чашками на место. А к Алене Александровне еще подошла Елена Георгиевна. Начальница показывала ей, как она заваривает чай.
– А вы тоже сели на место?
– Нет, я рядом стояла.
– А где Шумакова была? Она уже пила чай?
– Не помню. Кажется, пила.
– А вы, выходит, вообще не пили чай?
– Нет.
– Почему? – Назаров внимательно изучал лицо подозреваемой
– Не знаю, так получилось. А… когда я села за стол, Томуся захотела еще чай, и я отдала ей свой.
– Как же так получилось, что вы не помните, как эта чашка оказалась на столе? И почему вы решили, что это ваш чай?
– Да, да, я вспомнила, как мне кто-то сказал «Пей, это тебе», но выпить не успела.
– Кто вам сказал? – Назаров подумал, что она совсем дурочка или очень хитрая
– Вот кто, не помню. Наверное, Велена Петровна. … А может, Алена Александровна? Теперь уже не помню.
– В каких отношениях вы были с Шумаковой?
– Мы… у… нас были… Мы не дружили.
– А почему вы сидели рядом?
– Дело в том, что Томуся попросила у меня прощения
– За что?
– Она совершила некрасивый поступок и раскаялась
– Расскажите, пожалуйста, подробно, что за некрасивый поступок?
Юлька вздохнула, уж очень неприятно было все это вспоминать, но следователь ждал, и она все рассказала.
Назаров слушал ее и думал, что, пожалуй, за такой проступок могли бы и отравить, но чай-то предназначался Оленской. А может, это все инсценировка, и она так искусно притворяется?
– А недоброжелатели у нее были?
– Нет, вряд ли. Она раньше дружила с Лялей, а после этого случая перестала с ней общаться, но Ляле, по-моему, все равно.
– Скажите, а среди молодых людей у нее были… мм.. поклонники?
– Конечно, она многим нравилась, она же очень красивая… была.
– А ей кто-нибудь нравился?
– Я не знаю, возможно. – Юлька захлюпала носом.
Назаров смотрел на плачущую Юльку и все больше убеждался, что она тут ни при чем.
Возможно, это убийство на почве ревности?
– Та-ак, а Ляле кто-нибудь нравился?
– Д-да
– Кто?
– Это важно?
– Это очень важно. Пожалуйста, отвечайте.
– Князев Игорь Феликсович
– Шумаковой он тоже нравился?
– Я же говорю, я не знаю, возможно.
– А вам?
Юлька смутилась и покраснела, вспомнив свои прежние чувства, но, взяв себя в руки, смело посмотрела в глаза следователю
– Знаете, когда я только пришла на работу, он мне тоже очень нравился, но он не обращал на меня никакого внимания. Вы же понимаете, с моей внешностью я не могла соперничать ни с Ирой, ни с Лялей.
Девушка явно себя недооценивает. Откуда у нее такой комплекс? Назаров изучающе окинул ее взглядом. Стройная фигурка, роскошные волосы, белая кожа с нежным румянцем, серые глаза с темными ресницами, пухлые губы и одета со вкусом. Еще он отметил, что никакого макияжа не было и в помине. Да, девушка слишком самокритична. Или это игра? Так, так, что-то ускользнуло, пока он ее рассматривал. Вспомнил!
– А кто такая Ира?
– Ира? Она работает в отделе рекламы.
– И тоже влюблена в Князева?
Юлька кивнула.
– Прямо «мачо» какой-то ваш Князев. Да, назовите полное имя, отчество и фамилию этой Ляли и Иры – Услышав ответ, он сверился со списком присутствующих и вздохнул – таких там не оказалось, значит версию «убийство на почве ревности» придется закрыть. Потому что убийца был в комнате, он должен был точно знать, кому предназначен чай. Тогда что? Зачем надо было убивать красивую девушку? Кому она помешала? А что если… все-таки чай предназначался Оленской, а Шумакова его случайно выпила.
